Завтрашние сказки | страница 17
Но y парней ноги оказались тоже почище не в смысле чистоты, и дело кончилось большой капустной катастрофой.
— А ты бы как поступил? — спросили мальборцы, поведав мне эту историю.
Ну, я-то знаю, как поступить, я ведь из страны
с огромным опытом получения и хранения урожая. Я бы выделил десяток парней, чтобы они носили тех четверых, которые будут носить пастуха, который будет отпугивать аиста.
Полуостровитяне усмехнулись: ведь десять парней вытопчут еще больше, чем четверо!
— Ничего страшного, — сказал я, твердо веря, что
количество в конце концов перейдет в качество. — Мы возьмем двадцать парней, пусть они носят десятерых, которые будут носить четверых, которые будут носить пастуха, который будет отпугивать аиста.
Тут полуостровитяне заметили, что двадцать парней вытопчут еще больше, чем десять.
До чего дошлые, до чего смекалистые! Не зря они тут морщили лбы, пока мы учили весь мир собирать высокие урожаи.
Я предложил им взять сорок парней, пятьдесят парней, шестьдесят парней, но они в ответ только вздохнули: откуда они возьмут столько парней? У них вообще мало парней…
Да, конечно… Если аисты вытоптали капусту, пастухи распугали аистов… Сами посудите: откуда у них парни возьмутся?
Вчерашние мысли
Иных овец я бы назвал баранами…
Не то беда, что правда горькая, а то, что ложь сладкая.
Слово «победа» происходит от слова «беда». Не потому ли у нас без беды не бывает победы?
В будущем мы живем хорошо. Нам бы еще научиться жить в настоящем.
Всенародный палач Валюта Шкуратов.
В цивилизованном государстве антисемитизм — нижнее белье, в нецивилизованном — верхняя одежда.
Жизнь учится у смерти на все закрывать глаза.
Рано или поздно мы будем жить хорошо. Но если рано, то это будет рано, а если поздно — будет поздно.
СЕГОДНЯШНИЕ СКАЗКИ
(Строительство земли обетованной)
Сегодняшние сказки — это сказки, которые сильно переделала быль. Мы ведь были рождены, чтоб сказку сделать былью. Вот и сделали. И теперь наша сказка — самая настоящая быль, потому что над ней поработала жизнь, или, как мы ее называем, наша действительность. Мы привыкли называть жизнь действительностью, потому что жизнью ее назвать было трудно.
Так выглядят сегодняшние сказки. Они почти не похожи на сказки, совсем не похожи на жизнь, но зато похожи на нашу действительность.
Ишакович
Когда мы с Григорием виделись последний раз, этих людей вообще не было в природе. Где они были — извечная загадка для всех, но в природе их не было.