Но вот волки наскочили на свежий след сокжоя. Одноглазая повернула к нему, думая, что именно к сокжою вел их старый ворон. Однако тот звал стаю дальше.
Бег затянулся. Уже и солнце поднялось высоко, дятлы, кедровки, поползни прекратили кормежку, даже чуточку потеплело, а старый ворон вел волков дальше. Они уже проголодались. Наконец ворон облетел кромкой бора кочковатую марь и вывел стаю на медвежий след.
Все оторопели.
— Крра-ка-ка… — радостно прокричала черная птица.
Первым пришел в себя Меченый. Не ожидая команды вожака, он понесся по следу Бургу, увлекая за собою стаю. В другое время Одноглазая жестоко расправилась бы с ним, но теперь вполне разделяла его желание скорее догнать Бургу.
Когда волки охвачены одним желанием — нет более дружной и грозной силы. Трудно даже представить, кто в тайге мог бы противостоять ей, кто бы мог выдержать бешеный натиск хорошо организованных белогрудых волков…
С какой стремительностью несся Меченый! Мелькал валежник, кусты, промоины, взлетали вспугнутые птицы, без оглядки бежали зайцы.
По силе запаха на следу волки догадывались, что Бургу уже близко, и это придавало им силы. Вот стая выкатилась на верх отрога и там на какое-то мгновение остановилась. Надо же было убедиться, что движущаяся впереди черная точка и есть медведь. Одноглазая, воспользовавшись остановкой, выскочила вперед и повела стаю уверенно, напрямик к Бургу.
А тот, ничего не подозревая, продолжал бесцельно брести по снегу. Его сковала невероятная усталость, плохонькая шуба не спасала от наседающего мороза, лапы закоченели. Бургу часто останавливался, чтобы как-то отогреть их, но щемящая, непривычная боль гнала дальше. Иногда он падал, и от досады из его горла вылетал рев, наводивший ужас на обитателей бора.
И вдруг до его слуха долетел неясный шум. Он оглянулся. Волки! Бургу еще не успел ничего сообразить, как Меченый уже наскочил на него. Подоспели остальные, и все вдруг сомкнулось в один пестрый клубок, взревело, покатилось по снегу.
— Карра-карра!.. — кричал обрадованный ворон, уже кружившийся над дерущимися.
Медведь вскочил и с безнадежностью обнаружил, что замерзшие лапы оказались неспособными защищать его, а когти, верно служившие ему до сих пор, совсем вышли из повиновения. Надежда только на челюсти. Бургу, распахнув свою страшную пасть, бросился в стаю. Снова свалка, рев, снежная пыль…
Прозевала, не успела увернуться одна волчица, поймал ее медведь и, конечно, прикончил бы сразу, ведь в нем еще таилась огромная сила, но подоспел Меченый. Отчаянным прыжком он бросился на Бургу, резанул его клыком по левому глазу, и тот разжал челюсти. Волчица корчилась на снегу. Медведь расклинил стаю, вырвался из круга, и его след заметался по бору пьяной бороздой.
