— Ничего страшного. Я тоже иногда так говорю.
— Просто я не хочу официальных протоколов, не хочу, чтобы у меня в личном деле была запись, что я обращался к…
— К психологу. Я психолог, а не психиатр. И записи останутся у меня, исключительно у меня. Так что рассказывайте. Вы все равно должны рассказать мне, с чем пришли, — начало за вами…
— Понимаю. Хорошо. Дней десять назад я занимался своей обычной работой. Я майор, числюсь в пехоте, но в настоящий момент приписан к Центру военной истории. Специализируюсь по Первой мировой войне. Провожу целые дни в Нью-йоркской Публичной библиотеке, в главном здании на углу Сорок второй и Пятой авеню, и вот однажды…
Передо мной лежала целая кипа книг, я делал заметки. Копировал немецкие имена и воинские звания — не торопясь, печатными буквами, чтобы не сбиться в правописании. И вдруг как гром среди ясного неба, — он запнулся, подбирая слова, — приступ ярости. Самой настоящей ярости, притом совершенно необъяснимой. Накатила ни с того ни с сего. Ну будто кто-то подошел ко мне и влепил затрещину. И вот я выкрикнул, — понимаете, в голос, среди тишины длинных столов, занимающих весь зал, — все повернулись ко мне, а я орал: «Будь ты проклят! Будь ты проклят во веки вечные!..» И стал сражаться, бороться со стулом, пытаясь отпихнуть его и подняться на ноги…
Потом я более или менее пришел в себя. Понял, что стою и что все пялятся на меня, — должно быть, крик был по-настоящему громкий. Я как можно быстрее вышел из зала и еще постоял на ступеньках со стороны Пятой авеню, чтоб остыть. Вся штука в том, что я понятия не имею, в чем был смысл моих проклятий, даже не догадываюсь, кому они адресованы. Какое-то время спустя я заставил себя вернуться в зал, выдержать взгляды других читателей и возобновить работу.
Он замолк, выжидая реакции врача. Но тот лишь сказал:
— Продолжайте.
— На следующий день я туда не ходил. Потом были выходные, так что я не был в библиотеке, наверно, до понедельника. Снова явился в главный читальный зал. Обычно-то я бываю там во все дни, когда открыто, включая субботу, и сижу, не вставая, пока меня не выгонят. Но на этот раз, слава Богу, решил сделать перерыв и вышел на улицу выпить кофе. Там полно разносчиков с тележками, предлагающих кофе и всякую ерунду…
— Знаю.
— Кофе, конечно, скверный. Но все же лучше, чем ничего. Я дал себе десять минут по часам — первый перерыв перед полуднем, второй в середине дня, чтобы по-быстрому перекусить. Я согласен даже на самый паршивый кофе, потому что не курю. Раньше курил, но бросил. Это было…
