«Я весьма разочарован», — сказал он, не поднимая на меня взгляда. «У тебя были такие перспективы, а ты выбрасываешь их как мусор! Ради чего?» Он объявил мне, что проследит за выплатой мне зарплаты в конце месяца, и пригрозил, что раздавит меня, как комара, если я посмею сплетничать о нем по городу. Когда я направился к двери, он немного смягчился: «Не смотря на то, что произошло, мы не забудем тот вклад, который ты внес в нашу церковь как достойный работник. Надеюсь, что ты продолжишь ходить в наше собрание, дабы получить исцеление, которое тебе так необходимо».
Я смог только кивнуть на выходе, пораженный его дерзостью. Там, где наносят раны, вряд ли занимаются их исцелением, для последнего надо найти больницу получше. Когда Лори, я и все наши дети не появились на очередном служении в воскресенье, Джим зачитал наше прошение об исключении из собрания, и, как нам рассказывали позже, впал в двадцатиминутное рассуждение о том, какой безупречной репутации должен быть человек, служащий в церкви. Он поделился с собранием тем, что я проявил нечестность в попытке дискредитировать пастора, с целью занять его место. Я был в шоке, узнав, как ловко он обернул свой собственный грех в обвинение против меня.
Несколько наших друзей позвонили нам, чтобы поддержать и сказать о своем уходе из церкви, но большинство людей нас избегало. Поначалу я смертельно переживал всякий раз, когда знакомые от меня просто отворачивались в магазинах, делая вид, что не видят. Я мог только догадываться, что они обо мне думали. Лори и я несколько раз сходили на службы в другие церкви, просто потому, что были убеждены — нам это необходимо. Но, поскольку теперь мы знали, что скрывается за внешним проявлением благочестия, сердце к этому не лежало. Я был в растерянности. Те, кто ушел из церкви вслед за нами, были уверены, что я теперь начну свою. Но расположения к этому у меня также не было. И чем дальше я оттягивал время, тем больше их дружба отдавала холодком. Вернуться на работу в недвижимость тоже оказалось нелегкой задачей. Рынок был на спаде, и все фирмы были перенасыщены служащими. Я начал сколачивать свое дело, но мои прежние клиенты уже нашли новых представителей, так что и это выглядело не совсем многообещающе.
Оставленный друзьями, без средств к существованию, не имеющий надежд на будущее, я, как мне показалось, наконец, ударился о то, что — по моему мнению — было каменистым дном. Я понял, насколько обольщался в тот момент, когда Лори позвонила мне по мобильному и сообщила, что у нашей дочери в школе случился приступ астмы и она срочно везет ее в больницу. Вот тут то, когда я несся на помощь, мой гнев и выплеснулся наружу. После всего, что я сделал для Бога, Он мог бы позаботиться о моей семье и получше! Я кипел внутри — лишенный медицинской страховки, не имеющий ни малейшего понятия, чем буду расплачиваться за больницу.
