«Даже больше, чем сказано. Я никогда не видел, чтобы верующие возрастали так быстро. Мы с радостью проходим с ними этот путь».
«Они сказали мне, что снова общаются с Джимом и его женой. Для меня большая радость — видеть, как Господь производит настоящее примирение, даже после предательства и трагедии».
«Их путь — это особая история», — вмешалась Лори. — «Но почему они не сообщили нам, что вы приедете к нам в город?»
«Они не знали об этом», — он улыбнулся, а я понял, что это значило.
Я спросил, может ли он с нами пообедать, если мы его пригласим. Но он ответил, что времени на это нет. Некто из Лос-Анджелеса должен был подъехать за ним с минуты на минуту.
«Давайте уж побеседуем тут, пока есть возможность», — сказал Джон, указывая на маленький столик под деревьями у края парковочной площадки. Мы направились к столику, а меня в это время отвлек крик дикого гуся где-то прямо над нами. Я поднял взгляд в небо и увидел целую дюжину птиц, стройным клином, направлявшуюся к югу. День стоял невероятной красоты. Оглянувшись, я увидел еще одну стаю.
«Так что ты тут делал?»— спросил Джон.
«От тебя не скроешься», — я поднял руки, изображая поражение, — «Вхожу в доверие к врагу».
«Это должно быть шутка», — засмеялся Джон. — «По крайней мере, я на это надеюсь».
«Конечно шутка. Но когда я готовился к этому событию, я спрашивал себя, чтобы ты сказал по этому поводу. Ведь есть уже такие ораторы, которые сравнивают церковные организации с египетским рабством для Израиля. Надеюсь, что ты не из этого лагеря».
«Не совсем». — Ответил Джон с улыбкой. — «Так как же возникла идея выступления?»
Я вкратце рассказал Джону о своих отношениях с Брюсом, а также о его приглашении выступить на собрании.
«И как все прошло?»— спросил он меня. «Надо бы спросить кого-либо из слушателей».
«Прошло великолепно», — вмешалась Лори. — «Они попеременно смеялись и плакали, слушая о том, что значит — жить, будучи объятым Отцовской любовью».
«Но для меня, Джон, все это было весьма странно. Раньше мне очень нравилась такая обстановка, а сегодня она казалась такой мертвой!»
«Почему?»
«Я варился в этой каше столько лет, Джон, но совсем не уверен, что все это помогает людям обрести свободу в истине. У меня нет сомнений в том, что здесь возможно прорастить семя истины, и бывают редкие моменты, когда свет разрывает тьму для некоторых. Но у большинства прихожан со временем развивается духовная глухота, и, даже, если время от времени они слышат сказанное прямо к сердцу, эти обличения забываются сразу же, как только реальность жизни встречает их за дверью церкви. С другой стороны, наши с тобой беседы оказались для меня критическими. И я знаю, что важны были не только те слова, которые ты произнес, но и момент, в который ты их сказал. То был период моей внутренней борьбы, когда ты не только дал мне ответы, но и поставил свои вопросы. От этого, то, что ты сказал, обрело силу. Я просто не нахожу возможным, передать подобное в проповеди».
