— Прочла, — согласилась капитан. — Очень внимательно прочла.
— И вы в самом деле хотите знать, кого и за что? Или интересуетесь по службе?
— Сын академика, и вдруг бомбы, — задумчиво и с некоторым укором произнесла капитан.
— Отчего же вдруг? Ничуть не вдруг. Анархистом я становился постепенно, и началом этого становления явился поздний визит к отцу какого-то толстого полупьяного мента в чине сержанта.
— Вот как? В деле нет подробностей. Хотите рассказать?
— А вы хотите выслушать исповедь несостоявшегося бомбиста?
— Читала материалы дела, но так и не смогла понять причину, по которой доктор физических наук покушался на солидных уважаемых людей.
— Уважаемых? Вы уважаете генерала Хуциева?
— Хуциева? Не знаю такого.
— Могли бы и знать. Начальник управления Ибрагим Иванович Хуциев.
— Да-да, вспомнила. Именно в его машину вы подложили невзорвавшуюся бомбу. Почему?
Анархист вздохнул и посмотрел на засиженный мухами портрет товарища Дзержинского, висевший на стене кабинета за спиной капитана.
— Причина проста, как самодельный нож из напильника. Пока эта сволочь выдирала у нашей фирмы половину прибыли, мы терпели и кое-как изворачивались. Но потом, когда мы наладили экспорт нашей продукции в Германию и Польшу, генерал пожелал стать единственным собственником фирмы. Отец не согласился, и он убил отца. Банальная история, Регина Львовна.
— Как убил?
— Вызвал в управление для задушевной деловой беседы и убил. Труп отца со следами пыток нашли на свалке в Подмосковье около Николиной Горы.
— В деле об этом ничего нет.
— А вы хотите, чтобы было? Я писал прокурору, но они сказали, что если я не заткнусь, на той же свалке найдут мою невесту. Я заткнулся, стал анархо-синдикалистом, раздобыл гексоген и вот теперь отдыхаю от тяжких деловых будней в вашем уютном кабинете и читаю на нарах о приключениях пирата. Но Ибрагима Ивановича, это я вам сообщаю по секрету, Регина Львовна, я, как говорят ваши подопечные, замочу непременно.
Заместитель начальника колонии строгого режима отошла от окна, села за стол и минуту молча разглядывала голубое пятно океана на глобусе.
— У вас долгий срок, Мазепа.
— Якуб — Мазепа, — снова поправил капитана анархист Василий.
— Я могу определить вас в камеру мошенников. Там не так… не так опасно. Хотите?
— А где бы у вас отбывал наказание милицейский генерал?
— У вас извращенное чувство юмора, Мазепа. Ну, не с уголовниками, конечно.
— Якуб-Мазепа. Постарайтесь запомнить, Регина Львовна. Нет, не хочу. Оставьте меня у простых воров и разбойничков.
