Девушка отошла в сторону, чтобы Дэсинджеру было легче ее заметить, когда он вернется. Кроме парадного, в дом можно было проникнуть через черный ход, ведущий к комнатам прислуги. Именно его выбрал Дэсинджер для заключительной стадии операции по освобождению заложника. В помещениях для прислуги находилось три человека — сменщики тех, кого Вергард устранил у наружных ворот. Наверное, они подремывают. Обычно же обслуживающий поместье персонал вот уже как неделю был переведен на другие объекты, являющиеся собственностью Сэлков. Так что, кроме этих сменщиков, в доме лишь Костиан, Лэрриен, возможно, его брат-пленник и два оператора, ведущие посменное наблюдение за устройствами защиты.
После того как наружная охрана была полностью выведена из строя, забраться в дом не представляло особой трудности. Но пробраться в дом — еще не значит завершить дело.
— Я обнаружила следы Лэрриена.
— И Ноэла тоже? — спросил Дэсинджер.
— Не уверена. Что-то появилось на долю секунды, но…
— Попробуй еще разок! — Дэсинджер, освещенный тусклым потолочным светильником, сидел за столом в просторном холле на первом этаже.
Все трое уже выключили визуальное искривление защитных костюмов, поскольку интерференционная дымка не дает особых преимуществ в помещении. Вергард обнаружил трех погруженных в сон охранников и сделал так, чтобы они погрузились в него еще глубже. В данный момент он отсутствовал.
Тэлзи откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Стояла мертвая тишина. Внезапно ее лицо побледнело. Спустя некоторое время дыхание стало прерывистым, губы зашевелились, словно девушка проговаривала про себя чужие слова, которые, по-видимому, возникали у нее в мозгу. Пальцы нервно сжимали подлокотники. Наконец она затихла. В этот момент вернулся Вергард и остановился у двери.
Тэлзи очнулась, встретилась взглядом с Дэсинджером, вытянулась в кресле, провела языком по пересохшим губам.
— Ни черта не получается, — сказала она вяло.
— Не можешь войти в Ноэла?
Она отрицательно покачала головой.
— Войти-то могу, но сначала нужно выключить пси-экран. И еще, похищенного в доме нет. — Она ни с того ни с сего заплакала и так же неожиданно прекратила лить слезы. Как будто открыли краник слезопровода и вскоре снова закрыли. — И мы не в силах ему помочь. Он умирает.
— Где же он?
— В море.
— В море?
Она пожала плечами.
— Да, в море. Где-то восточнее Джока-виллидж. Возможно, в ста километрах от поместья, а, может быть, и в двух тысячах. Я не знаю. И никто не знает. Лэрриен не хочет, чтобы о местонахождении брата кто-нибудь знал, даже он сам.
