– Мне бы такой, – с завистью сказал Зайчик, – я бы все планеты облетел!
– Молчи, тебя бабушка не отпустит! – засмеялись приятели.
– А я убегу! – храбро сказал Зайчик. – Как Гум-гам. Р-раз! – и я в космосе.
– А почему он приходит к нам? – спросил ктото. – Откуда он узнал про нас?
– Чудак. Гум-гам, когда приземлился, попал в наш двор и встретил Максима. Ну, поздоровался, конечно, и говорит: «Научи меня змеить змей».
Максим – он хитрый – отвечает: «Хорошо, научу.
Но ты будешь играть только с нами и не пойдешь в соседний двор…»
– Вот болтуны! – рассердился Максим и убежал.
– Ну и уходи! – крикнули ему вслед. – Подумаешь, великий фантазер… Сам первый крылья потерял.
А окна, распахнутые во двор, звали детей:
– Игорь, домой!
– Вова, уже девять часов!
– Максим, пора спать.
Как быстро проходит в игре время! Не успеешь оглянуться – уже вечер и мама зовет домой. Как будто его не было вовсе – зеленого дня. Как будто сразу вечер пришел.
Хорошо сказали когда-то древние мудрецы: время – это река, которая течет всегда одинаково, и мы плывем на корабле по невидимой реке времени… Но с тех пор никто не может объяснить, почему, когда ты делаешь что-то очень важное, время пролетает незаметно, но оно тянется бесконечно долго, если тебе скучно. Никто не знает секрета. Может быть, только Гум-гам. Ведь он умеет играть так, что часы мелькают, словно минуты…
Гудит за окном город. Синие сумерки окутали деревья, скамейки, дома. Синие, как чернила, сумерки…
Луна повисла над домом. Небо в звездах. Ночь.
Если б кто-нибудь этой ночью любовался луной или разглядывал созвездия, он бы заметил висящую в небе серебристую лестницу, а на ней странного музыканта. Этот музыкант играл на маленькой флейте, сидя на верхней перекладине лестницы. Он играл, наклонив голову, и не падал. Он даже слегка притопывал одной ногой, забыв, что находится не на эстраде. А в доме, пока играл музыкант, одно за другим гасли окна.
Если б кто-нибудь этой ночью заглянул в другие дворы, он бы везде увидел таких забавных музыкантов. Они стояли на своих лестничках – кто высоко над крышей, кто пониже – и играли на скрипках, на кларнетах, на маленьких трубах, каждый на своем инструменте. И хотя играли они очень тихо, засыпали полуночники, больные бессонницей и даже милиционеры на своих постах, останавливались автофургоны, развозящие свежий хлеб, замирали на месте ночные такси. Когда город успокоился, музыканты спустились во дворы, легко переворачивая в воздухе свои лестницы.
