Алекс и Джефф спустились в подвал, заперев за собой тяжелую, окованную железом дверь. Там в большой комнате стояли силовая установка алтаря, аппарат связи с базой и те самые две койки, которые Малыш Дженкинс раздобыл в их первый день в Денвере. Алекс разделся, принял душ и улегся в постель.
Джефф тоже скинул мантию и тюрбан, оставив только бороду — теперь она была у него собственная, — надел комбинезон, сунул в зубы сигару и вызвал базу.
Следующие три часа он диктовал под храп Алекса, а потом тоже лег спать.
Проснулся Джефф с каким-то тревожным чувством. Свет не горел, значит, разбудила его не утренняя побудка. Несколько минут он лежал неподвижно, потом протянул руку и взял с пола посох.
Кроме него и Алекса, мирно храпевшего на своей койке, в комнате кто-то был. Джефф был в этом убежден, хотя не слышал ни одного подозрительного звука. Он на ощупь отрегулировал посох, чтобы обе койки оказались внутри защитного экрана, и включил свет.
У аппарата связи стоял Джонсон в каких-то необычных очках сложной конструкции и с инфракрасным фонарем в руке.
— Стой и не двигайся, — тихо сказал Джефф.
Джонсон резко повернулся, сдвинул очки на лоб и несколько секунд стоял, щурясь от яркого света. Внезапно у него в руке появился вихревой пистолет.
— Лежи спокойно, дед, — огрызнулся он. — Имей в виду, это не игрушка.
— Алекс! — позвал Джефф. — Алекс! Проснись!
Алекс сел на койке, готовый действовать, и схватил свой посох.
— Мы оба под экраном, — быстро сказал Джефф. — Возьми его, но не убивай.
— Только шевельнитесь, плохо будет, — предостерег их Джонсон.
— Не делай глупостей, сын мой, — ответил Джефф. — Великий Бог Мотаа хранит своих слуг. Положи пистолет на пол.
Алекс, не тратя времени на разговоры, крутил ручки на своем посохе. У него никак не получалось то, что нужно: до сих пор Джефф провел с ним всего несколько тренировочных занятий. Джонсон взглянул на него и после недолгого колебания выстрелил в упор.
Ничего не произошло — энергию выстрела поглотил защитный экран. На лице у Джонсона отразилось изумление: оно еще усилилось мгновение спустя, когда Алекс с помощью силового луча вырвал у него из руки пистолет.
— Теперь расскажи нам, сын мой, — сказал Джефф, — почему ты решился нарушить святость храма Мотаа?
Джонсон обернулся к нему и сказал с угрюмым вызовом в голосе:
— Бросьте вы эту муру про своего Мотаа. Меня на это не возьмешь.
— Не подобает глумиться над Богом Мотаа.
— Да бросьте, я вам говорю. Лучше объясните, что это такое?
