— Я вижу, вы понимаете, почему мне не так просто подыскивать «священников». Тут нужна не только преданность, они должны уметь морочить людям голову. Я этому научился, когда был хобо. А Алекс не умеет, он слишком честный. Но я уже почти завербовал одного, его фамилия Джонсон.
— Да? А что это за человек?
— Раньше торговал недвижимостью и хорошо умеет уговаривать людей. Его бизнес паназиаты, конечно, прикрыли, а в трудовой лагерь он не хочет. Сейчас я его прощупываю.
— Если решите, что подходит, присылайте его сюда. А может быть, сначала я посмотрю на него сам.
— Что-что?
— Я слушал вас и думал, — Джефф, я ведь плохо представляю себе обстановку. Надо бы приехать к вам и увидеть все своими глазами. Раз уж мне предстоит командовать парадом, я должен понимать, что к чему. А сидя в этой норе, я отрываюсь от жизни.
— Но я думал, что у нас с вами этот вопрос давно решен, сэр.
— То есть?
— Кого вы оставите исполнять обязанности командира — Кэлхуна?
Ардмор несколько секунд помолчал, потом сказал:
— Идите вы к черту, Джефф!
— А все-таки?
— Ну ладно, давайте об этом не будем.
— Не обижайтесь, командир. Я хотел, чтобы вам все стало ясно, поэтому и говорил так долго.
— Вы правильно сделали. Я хочу, чтобы вы все это повторили, и как можно подробнее. Я посажу Эстеллу и велю ей записать все, что вы скажете. А потом мы из этой вашей лекции сделаем инструкцию для кандидатов в «священники».
— Хорошо, но давайте немного позже, у меня через десять минут служба.
— Неужели Алекс не может даже провести службу?
— Да нет, у него не так уж плохо получается. Его проповеди даже лучше моих. Но это самое удобное время для вербовки, майор: я присматриваюсь к людям, а потом беседую с каждым по отдельности.
— Ладно, ладно, отключаюсь.
— Пока!
На богослужения в храме теперь собиралось множество народу. Томас не обольщался мыслью, что причина этого — особая привлекательность учения о Великом Боге Мотаа: уже во время службы вдоль стен накрывали столы, и на них появлялась обильная еда, приобретенная на золото Шира. Тем не менее Алекс справлялся неплохо. На его проповедях Джеффу иногда казалось, что старому горцу в конце концов удалось примирить свою совесть со столь необычной работой, и теперь он как будто проповедовал собственную веру — так убедительно у него получалось.
«Если он будет продолжать в том же духе, — сказал себе Джефф, женщины того и гляди начнут падать в обморок. Надо бы сказать ему, чтобы не так нажимал».
