Джефф облизнул пересохшие губы и сказал:
— Я буду говорить, Алекс.
— Идет.
— Вот он. Господи, Алекс, включи же нимб!
— Сейчас.
Хау залез пальцем под тюрбан за правым ухом, и тут же у него над головой вспыхнул радужный мерцающий нимб. Это было просто свечение ионизированного воздуха, как во время полярного сияния, — сущие пустяки по сравнению с прочими чудесами, но выглядел нимб очень эффектно — Так-то лучше, — вполголоса сказал Джефф. — А что у тебя с бородой?
— То и дело отклеивается. Я вспотел.
— Смотри, чтобы не отклеилась не вовремя! Сейчас он подойдет.
Томас встал в позу благословения, Хау последовал его примеру.
— Мир тебе, повелитель, — произнес Джефф нараспев. Полицейский остановился. Его познания в английском языке ограничивались лишь несколькими приказаниями: «Стой!», «Иди!», «Предъяви карточку!», а во всех остальных случаях он объяснялся с рабами при помощи дубинки. Однако одеяния на этих белых показались ему знакомыми — точно такие были изображены на объявлениях, только что расклеенных в казарме, где говорилось, что это еще одно дурачество, дозволенное рабам.
Тем не менее раб есть раб и должен знать свое место. Он должен поклониться, а эти два раба не кланялись. Полицейский замахнулся дубинкой, чтобы ткнуть в живот того, кто стоял ближе. Однако дубинка, не достигнув цели, отскочила назад с такой силой, что у него заныла рука, как будто он с размаху стукнул по чему-то очень твердому.
— Мир тебе! — повторил Джефф, следя за каждым движением паназиата.
На боку у полицейского болтался вихревой пистолет; Джеффу он был не страшен, но в его планы не входило демонстрировать этому типу, что оружие против него бессильно. Он жалел о том, что пришлось привести в действие защитный экран, и надеялся, что полицейский просто не поверит своим глазам и ощущениям.
Тот стоял в полном недоумении. Он удивленно посмотрел на свою дубинку, замахнулся еще раз, но передумал и решил прибегнуть к своему скудному запасу английских слов.
— Иди!
Джефф снова воздел руку.
— Мир тебе! Не подобает фарджону снипировать каскопады в присутствии Великого Бога Мотаа! Фрапуй!
И он указал другой рукой на Хау.
Полицейский бросил на него непонимающий взгляд, отступил на несколько шагов, огляделся вокруг и засвистел в свисток.
— Зачем ты показал на меня? — спросил Алекс шепотом.
— Не знаю. Так просто. Не зевай!
Подбежал еще один полицейский, очевидно, постарше чином, и оба осторожно приблизились к Томасу и Хау, обмениваясь короткими замечаниями на своем певучем языке. Второй полицейский достал пистолет.
