Получая по ленд-лизу английские и американские танки, наши танкисты немедленно отрывали и выбрасывали весь выполненный из пластика внутренний интерьер танка: очень уж он хорошо горел.
Подобные бюрократические перекосы можно увидеть и сейчас. Например, молниеотвод на здании в Германии выполнен так, что от одного его вида получаешь удовольствие. Но... проводники, спускающийся с крыши и поднимающийся из земли, соединены муфтой с болтовым зажимом. В этом месте проводники будут ржаветь, следовательно, электрическое сопротивление будет расти, неуклонно снижая качество молниеотвода. А наши строители бросят провода, как попало, криво-косо, но соединят их сваркой, и если не обращать внимания на неприглядный вид сооружения, можно считать, что свои функции молниеотвод будет выполнять исправно, не говоря уже о том, что он раза в три дешевле. Одни зациклены на тщательности, а другие на объемах работ.
Это относится к «синим воротничкам». А что касается «белых воротничков» — конторских работников, то их на Западе тоже очень много. Правда, они заняты в несколько других сферах, учитывая бесплановость или ограниченную плановость экономики. Трудно сказать, но впечатление такое, что там бюрократов этого типа во много раз больше, чем было в СССР со всеми его вывертами. Некоторые фирмы утверждают, что из 100 работников у них 60 рабочих и 40 управленцев.
Токийская контора японской металлургической компании «Ниппон стал», производящей на своих заводах около 20 млн. тонн стали, расположена в 32-этажном здании американской планировки. Представьте себе огромные залы, заставленные столами, на каждом столе компьютер, за каждым компьютером японец в белой рубашке, очках и галстуке. И так 32 этажа! Это впечатляет. Магнитогорский металлургический комбинат, производивший во времена СССР 17 млн. тонн стали, не имел, наверное, и пятой части такого числа клерков. А ведь фирма «Ниппон стал» имеет еще и конторы на каждом заводе.
В разговоре с представителями этой компании они, как водится, свысока начали учить нас рыночным отношениям, и тогда я задал им вопрос: «Сколько клерков сидит у вас непосредственно на ферросплавном заводе, чтобы продать 200 тысяч тонн ферросплавов?» Смышленые японцы, поняли к чему этот вопрос, и заговорили по-японски. Разговор до этого шел по-английски, но наш переводчик неплохо знал и японский, хотя и стеснялся на нем говорить. Японцы об этом не подозревали. Позже переводчик рассказал, что глава делегации сказал своим: «Этот русский хочет сказать, что у нас очень много конторских служащих». Они посовещались по поводу приемлемой цифры и назвали ее мне: на японском заводе ферросплавов один клерк обеспечивает продажу 10 тысяч тонн в год. «А мы производим 1 050 000 тонн ферросплавов,— сообщил я,— и по вашим стандартам в отделе сбыта у нас должно было бы работать 105 служащих, но у нас там работает всего четыре человека, а остальные занимаются плавкой в цехах. На этом примере объясните мне недостатки плановой системы хозяйства». Японцы перевели разговор в другое русло, и неспроста.
