Чумные псы | страница 30
Постепенно топка остудилась до температуры окружающей их тьмы, и вскоре ветер переменился на юго-западный, принеся с собой новый дождь из устья Даддона, и принялся сильно задувать в дверцу топки и в поддувало. Шустрик заворочался во сне, почувствовав, как в заднюю лапу ему впилось острое расщепленное ребро морской свинки. Ребро прокололо кожу, и он очнулся.
— Раф! Проснись!
Ответа не последовало, и Шустрик стал толкать его мордой в бок:
— Вылезай из листьев, Раф, вылезай из воды! Нам нужно двигаться дальше!
Раф сонно поднял голову:
— Никуда я не пойду. Здесь останусь.
— Нет, ты не понимаешь! Там свобода, дождь!
— Чем тебе плохо здесь? Тепло и сухо.
— Нет, Раф, нет! Белохалатники, железная вода, табачный человек! Грузовик! Нужно выбираться отсюда!
Раф встал и потянулся, насколько это было возможно в тесной топке.
— Некуда отсюда выбираться.
— Да есть же, есть! Ты только понюхай! Шустрик так и дрожал от нетерпения. Раф стоял неподвижно, словно размышляя.
— Некуда отсюда выбираться, и нету никакой свободы, — произнес он наконец. — Ничего нигде нету… Плох этот мир для животных. Я-то знаю.
— Раф! Что-то не тем от тебя запахло — уксус, керосин и еще кое-что похуже… Ну и вонища! Я жил снаружи, у меня был хозяин. И я-то уж знаю, поверь!
— Какая разница?
— Разница есть. Давай-ка вылезать из ямы. Ты первый.
Распахнув дверцу топки пошире, Раф глянул в дождливую тьму.
— Иди-ка ты лучше один, — сказал он. — Для меня эта дыра слишком маленькая.
— Вперед, Раф, вперед! Я следом.
Черный как ночь Раф втянул голову обратно, вжался в пол и прыгнул головой и передними лапами прямо в черную дыру и перекрыл ее. Было слышно, как его когти скребут и скребут железо снаружи.
— Вперед, Раф.
Ответ Рафа дошел до Шустрика в искаженном звуке, пройдя через поддувало, находившееся под решеткой.
— Слишком узко!
— Подерись-ка с ней, укуси ее!
Раф беспомощно барахтался, от усилия пуская ветры, покуда его живот скользил по железу. По ходу дела Раф своей отчаянно болтающейся задней лапой больно лягнул по морде зазевавшегося Шустрика.
— Давай, Раф, работай, чтоб ты пропал!
Однако Раф стал задыхаться. Шустрик с ужасом осознал, что усилия его товарища с каждым мгновением ослабевают. Теперь он уже вовсе не продвигался вперед. А дело заключалось в том (причем Шустрик не мог этого знать), что поначалу Рафу удавалось упираться передними лапами в вертикальную кирпичную стену топки, но чем дальше он продвигался, тем слабее становился упор. И теперь, проделав две трети пути, Раф оказался совершенно беспомощным, не имея возможности ни зацепиться, ни оттолкнуться. А внизу, за его спиной, Шустрик в приступе отчаяния почувствовал, что голова его так и раскалывается от боли и что в нем закипает какая-то волчья ярость, готовая сожрать его целиком, мечущегося в железной топке посреди золы и горелых костей.