Всякая тварь | страница 30
Кота Руслан удочерил, заявив, что дочь – это не половой, а социальный статус, а он всегда хотел дочку. Как зовут кота, он запомнить не мог, и поэтому называл его волосатым мешком. Через месяц волосатый мешок резво откликался и на «суку», и на «блядь», и на «проститутку». Руслан периодически выходил в общажный коридор, грозно говорил, картинно указывая на дверь комнаты: «Домой, проститутка!» – и кот трусцой бежал в дом.
Кот был красивым, персиково-розо-вой окраски. Гости коту умилялись и всегда задавали идиотский, на взгляд кото-владельцев, вопрос:
– А чем вы своего котика кормите?
– Да, собственно говоря, ничем, – отвечал Руслан. – Что спиздит, то и жрет.
Кот благополучно кормился сам: в его охотничьи угодья входила общежитская кухня. Соседи любили кота и щедро делились с ним отходами от готовки. Все, кроме суки Зульфии. Впрочем, у нее котик виртуозно крал еду со сковородки.
Зульфия была большая и скандальная татарская баба. Увидев, что Руслан с гражданской женой курят на кухне, она попыталась запретить отравлять ее табачным дымом.
– Ну, подайте жалобу в ректорат, – спокойно ответила хозяйка котика.
Зульфия захлебнулась праведным гневом и удалилась, бренча тазами.
Конфликты с Зульфией возникали ежедневно и на ровном месте. Она относилась к породе «мне все всё должны», и довольно часто ей удавалось добиться желаемого. Но только не с Ирочкой. Никогда не повышавшая голос Ирочка вызывала у жителей этажа мистический ужас, а армяне из 326-й комнаты так и вовсе считали ее ведьмой и тихонько крестились при встрече.
Однажды к Зульфие приехал муж. Он был меньше Зульфии примерно в два раза, но супруга боялась его до нервной дрожи. Он был ревнив, криклив и Зульфию поколачивал. Каждый приезд он начинал с допроса: с кем изменяла ему жена. Во время очередного приезда киллера-косолапки Ирочка курила на кухне. Зульфия спешила в свою комнату с кастрюльками, муж стоял на пороге и грозно обозревал общежитие.
– Смотри-ка, – ни к кому толком не обращаясь, сказала Ирочка и показала на валяющийся у двери Зульфии кассовый чек, – Зуля-то уже своим клиентам чеки пробивать начала.
Крики и звон бьющейся посуды были ей ответом.
Однажды солнечным августовским утром Руслан и Ирочка ползли по Петровской набережной, ища, где бы опохмелиться. Им было не просто нехорошо, им было очень плохо.
– Смотри, – сказал Руслан и показал трясущимся пальцем на величественное здание, – загс! Там, поди, кафе есть!
– А в нем пиво… холодное, мокрое, вкусное!
