В один жаркий день Руслан сидел голый на рояле, в руках у него была бутылка водки, слева от рояля бегал с камерой фотограф, а справа стояла баночка с прабабушкой. Соответственно водку Руслан пил, фотографу позировал, а с прабабушкой чокался, чтобы ей не было скучно.
Сонечка с подружкой тем временем писали для Руслана реферат. О санаторном лечении гипертонической болезни. Писали и хихикали. Будь Руслан чуть трезвее, у него хватило бы ума перед сдачей реферат прочитать.
Но по причине некоторого провала в памяти с рефератом он ознакомился только на следующем семинаре.
Преподаватель многозначительно сказал:
– А сейчас я ознакомлю вас со взглядом Руслана Эдуардовича на санаторное лечение.
К середине реферата группа хихикала, а на фразе «Основным способом развития эстетического восприятия у больных является собирание гербариев из лекарственных растений средней полосы России и изучение трудов антропософов XIX века в подлиннике» начала гоготать. За чувство юмора поставили тройку, а реферат отксерили и пустили по рукам.
Учился Руслан кое-как. Логически рассудив, что спать после рейва гораздо приятнее, чем сидеть на лабораторных занятиях, в институте он появлялся редко. Каждую сессию его собирались выгнать, и каждую сессию он как-то выкручивался. Летняя сессия на третьем курсе была сдана в состоянии сильного алкогольного опьянения, на письменном тесте Руслан был не в состоянии говорить, но на вопросы ответил правильно.
Вспомнить, о чем были вопросы, он потом так и не смог. Впрочем, там была какая-то чушь вроде:
«Пенициллин – это:
а) антибиотик;
б) приправа для гефелте фиш».
За зачет по истории медицины он счел меньшим злом дать взятку, потому что сдать его было нельзя.
Из дневника Руслана
Вот лично я платил только один раз, за зачет по истории медицины. Я искренне не понимал, как смогу применить сакральное знание того, что в Х веке диабет диагностировали, испивши мочи.
Получить зачет представлялось нереальным – вела предмет дама по кличке Элис Купер, на лицо точная копия того самого Купера. И красилась так же, для полного сходства. На каждом занятии она выставляла колонкой двойки, и все пятьсот человек студентов шли на отработку. Отработка длилась два часа, пройти успевали человека три, остальные отправлялись на следующую отработку – через месяц.
Зачем она это делала – не знал никто. Я счел за благо заплатить сто баксов и быть избавленным от климактерической идиотки.
С прочими экзаменами я разобрался иначе.
