Когда пять лет назад дочка заслуженного артиста плюнула в директора портвейном и добавила несколько нелестных слов об его интимной анатомии – все было понятно. Когда тихоня из 8 «Б» забеременела двойней – тоже все было понятно. Когда старшеклассники три года назад водрузили над школой американский флаг – даже тут все было понятно. А вот что делать с равнодушными, ничего не боящимися детьми гласности и перестройки? И педагогический состав на радостях напился. Немолодая завуч по воспитательной работе распластала на столе юного красавца химика, длинноволосый преподаватель литературы кокетничал с усатым выпускником, а Камилла ходила по фойе с непроницаемым выражением лица. Ей было скучно: поговорить о цепных реакциях она могла только с химиком, которого в это время насиловала завуч, Эдик остался дома и не развлекал жену перепалкой, а разговаривать с другими мамочками о тряпках, косметике и взятках приемной комиссии она не хотела.
Камилла искренне считала, что платья надо не обсуждать, а носить, употребление косметики скрывать, а выражение «приемная комиссия» ей напоминало о том, что госприемка чертежей опять задерживается.
Все разговоры с Камиллой «о женском» традиционно заканчивались плохо.
Как-то зашедшая по делу новенькая машинистка сдуру вывалила на стол крем и стала взахлеб трещать о его омолаживающих свойствах. Она еще не знала о том, что женщине, которая на десять лет старше, не стоит рекламировать молодильные яблоки. «Хороший крем, – одобрительно сказала Милочка, – я им пятки мажу. Наташа, а вот расчеты вы опять в срок не напечатали».
– Ой, а вы, наверное, мамочка Русланчика? – На Камиллу надвигалась жена партийного функционера, вовремя переориентировавшегося в «прогрессивные руководители». – А что же вы без мужа? Вот мы с моим Вовиком всегда вместе, у нас идеальный брак, правда, Вовик?
– А? – Вовик оторвал взгляд от плеч Камиллы и с чувством легкого отвращения посмотрел на жену: – Да, дорогая.
– Скажите, а что вы думаете о последних моделях Зайцева? – подхватив собеседницу за рукав, зачирикала «идеально обраченная». – Как, по-вашему, реглан в следующем сезоне еще останется?
– Простите, вы, наверное, портнихой трудитесь? – вяло поинтересовалась Камилла.
Прогрессивный руководитель довольно фыркнул, но, поймав взгляд супруги, отволок ее за локоть куда-то в глубь толпы.
Выпускной продолжался. Из алкоголя на столах было только шампанское. Дети были трезвы. Родители кудахтали. Руслан подсчитывал, хватит ли ему накопленных денег на период поступления в институт, и поглядывал на часы: он собирался при первой же возможности удрать в прокуренную хату и признаться Лехе в одной стыдной вещи. В Леху он был влюблен и очень беспокоился, как Леха отреагирует: одно дело «баловаться с пацаном», а совсем другое – влюбиться. Стыдно это в шестнадцать лет – любить.
