уезжала в командировку и попросила меня пожить в их квартире. Я согласилась. В один из дней Владимир приехал навестить отца.
Он оказался точно таким, каким я его себе представляла:
высокий, статный седой красавец, уверенный в себе, с бездной обаяния.
Потом он стал появляться, явно стремясь застать меня, подвозил домой, дарил цветы, несколько раз приглашал поужинать. Но все развивалось очень медленно, я думаю, вы понимаете, о чем я говорю. Совершенно неожиданно он сделал мне предложение. Конечно, я согласилась. Он все рассказал мне о своей покойной жене, о нелепой случайности, из-за которой она погибла, о своем одиночестве, о проблемах с дочерью, с которой стало все труднее находить общий язык. Но мне казалось, что я справлюсь с любыми трудностями.
Кошмар начался, когда Владимир привез меня домой и объявил дочери, что собирается жениться...
* * *
Сима ловко вышла из заноса и через несколько метров припарковалась у входа в родное агентство. Она только что включила свой мобильный, и он звонил не переставая. Судя по определителю номера, это Володька рвал и метал. Поэтому Сима, выйдя из машины и заперев ее, еще некоторое время стояла у входа. Она пыталась придумать, как сказать Снегиреву, что она не просто не выполнила задание, но еще к тому же переключилась на другое дело без его, шефа, санкции.
Поэтому она преувеличенно бодро ворвалась в кабинет и плюхнулась в кресло напротив Володи. Он сделал возмущенные круглые глаза и уже открыл рот, чтобы вылить на Симу потоки начальственного гнева. Но она опередила его:
- Ой, Володечка, знаю, знаю, ты искал меня, но, честное слово, я даже не поняла, что телефон отключен! Ты не представляешь, пока я осуществляла наблюдение, сук надломился, я свалилась с дерева, порвала новую курточку, ушиблась, получила по голове фотоаппаратом, а к тому же еще телефон отключился. Наверное, при падении нажалась кнопочка... - уже жалобно закончила Сима.
- Так. А почему ты приходишь к обеду? - Снегирев продолжал изображать из себя грозного начальника.
- Ах, Володя! - Сима так старалась, что кто-нибудь другой,
не Снегирев, уже зарыдал бы от жалости к ней. - Говорю же тебе,
я упала, ушиблась. - Она встала и, демонстративно прихрамывая,
прошлась по кабинету. - Ушиблась, а еще испугалась, меня чуть
не съела собака и чуть не застрелил охранник. Пришла я домой, а мать
и говорит: "Ах, доченька, да на тебя смотреть больно, даже
сердце болит, на-ка выпей таблетку снотворного". Ну я и выпила,
