– Николаевы не кормят, никто не кормит! Вот она и бегает весь день по двору. А в соседнем доме на прошлой неделе ребенок пропал. Маленький совсем, три годика. Мама про это говорила. Ты слышал?
– Слышал, – соврал Саша.
Мать никогда не говорила мне про пропавшего ребенка.
– А у собаки потом, дядя Коля недавно говорил, в тот день на морде была кровь. Представляешь?
Саша внимательно слушал, перестав гладить собаку, которая теперь обнюхивала ящик, на котором лежали стопки комиксов и фломастеры. Главное не дать собаке ко мне подойти.
– Помнишь разоружение? Этих проклятых монстров: дыж, дыж! Помнишь?
– Помню! – ответил Саша.
– Вот и собаку теперь тоже нужно: дыж! – Я быстро указал рукой на железную палку, лежавшую в углу, и поднял ее.
Саша испуганно посмотрел на меня.
– Нет! – сказал он наконец. – Это же Николаевых собака. Это нельзя.
Собака медленно двинулась вглубь подвала, видимо потеряв к нам интерес.
– Ну ладно, давай еще покурим!
Мы сели возле коробки, Саша вручил мне зеленый фломастер, сам взял синий, я снова дал ему и себе прикурить, на этот раз пропустив «ребят». Пока мы молча курили, я прислушивался к движению в глубине подвала. Собака медленно ходила там, то совсем исчезая в темноте, то появляясь, то поворачиваясь к нам и поблескивая глазами. Когда наши глаза встречались, тошнота снова поднималась во мне.
– Сволочь! – произнес я тихо, показывая в сторону собаки. Саша ничего не отвечал. Собака резко метнулась к стенке и залаяла глухим, бухающим лаем, отлетавшим от стен жутковатым эхом. Из угла прошуршало мимо нас и исчезло в бетонной дырке какое-то маленькое, быстрое животное – должно быть крыса.
– Саша, тебе что, не жалко маленького ребеночка? – спросил я, не отрывая глаз от собаки.
– Жалко конечно! – ответил он неуверенно.
– Представь себе: твоего двоюродного братика сожрет собака! – применил я мамин аргумент.
Собака вертелась в темноте, все чаще глядела в нашу сторону. Наши глаза все чаще встречались.
– Или вот: она сейчас прыгнет и сожрет тебя!
Саша посмотрел на меня, потом на собаку. Глаза собаки сверкали в темноте жуткими стеклянными пуговицами, и я понял, что наконец-то нашел правильный подход.
– Видишь, она на тебя смотрит! Собаки, когда так смотрят, всегда потом бросаются на людей! Особенно такие. Она ведь голодная. Она хочет есть!
Саша зачарованно слушал меня. Собака посмотрела на нас и не торопясь двинулась в нашу сторону. Я, чувствуя приближающееся головокружение, повторил еще раз, тише, но так же твердо и уверенно:
