«Шухов был не только талантлив, но и необычайно трудоспособен. Широкий круг тематики, над которой он работал, уже сам по себе предполагал затрату огромного творческого труда. Порой, когда необходимо было завершить решение какой-либо сложной задачи, Владимир Григорьевич мог проработать всю ночь напролет, что не мешало ему утром, как обычно, явиться в контору одновременно с остальными сотрудниками и трудиться весь день, не выказывая усталости».
Итак, талант, помноженный на примерную усидчивость, феноменальную работоспособность. Труд, не знающий ограничений временем, результаты, достигнутые ценой безмерного напряжения. В этом, выходит, секрет Шухова? Внимая голосам некоторых товарищей Шухова по работе, видишь перед собой его, согнувшегося над письменным столом, вечно погруженного в свои расчеты, занятого работой, работой и снова работой, принесшего ей в жертву отдых, чтение, театр, радость общения с людьми.
Представляешь себе, как он, безмерно усталый, возвращается из конторы домой, не замечая шумной сутолоки московских улиц, не видя идущих по тротуарам дельцов, чиновников, банковских служащих, адвокатов, приказчиков, офицеров. Веселый ужин с друзьями, трепетные минуты ожидания в оперном зале, когда звучат голоса настраиваемых инструментов и чуть колышется готовый раздвинуться занавес - все это не для него. После короткой передышки он просто сменит один рабочий кабинет на другой.
Но и этот готовый сложиться образ не совпадает с действительностью. Реальный Шухов нисколько не похож на угрюмого отшельника, отгороженного от жизни столбцами математических формул, чертежами и графиками.
«Не менее разнообразны, чем тематика его инженерных работ, были его занятия на досуге,- свидетельствует один из сотрудников конторы Бари.- Художественная литература и театр, иностранные языки и математика, шахматы и фотография - для всего находил время и ко всему проявлял живой интерес замечательный инженер-новатор».
К этому беглому перечню увлечений Владимира Григорьевича можно добавить еще одно. Как-то на московских улицах появились афиши, оповещающие, что в Александровском манеже впервые состоятся соревнования по езде на велосипедах, в которых могут принять участие все желающие. Среди публики, собравшейся в назначенный день под сводами манежа, был и Бари. Особого интереса к спорту, тем более к новому его виду - велосипеду, Александр Вениаминович не питал. Но он был уверен, что положение главы преуспевающей фирмы обязывает бывать на людях, там, где собираются сливки московского общества - на концерте с участием приезжей знаменитости, на вернисаже известного художника или на призовых скачках.
