Информации для размышления было много и Виталик с Максом пребывали в глубокой задумчивости.
— А вообще — ты кто такой?
— Я главный исследователь Закатного Ордена, надо мною лежит лишь власть Великого Магистра. То есть, раньше лежала. Сейчас Магистр с остальным адептами на капище лежат. Если не сожгли еще… нет больше Закатного ордена.
— Короче, за что боролись, на то и напоролись.
— Получается, что так.
— И каковы твои планы на дальнейшую жизни, Агрис? В другой орден подашься?
— Маловероятно. Скорее всего, я последний адепт Закатного Ордена и меня при первой же возможности убьют. Что бы закрыть все вопросы, так сказать…
— Не радостная картина. Сочувствую.
— Ветал, если думаешь, что ваше положение лучше, то глубоко ошибаешься. Во время сбора совета магов никто не рисковал, но вот пройдет еще немного времени, и разные ордена будут посылать поисковые группы в надежде найти уцелевших иномирян. Против них у нас нет ни единого шанса.
— А что тут все переполошились из-за нас? Ну стало в вашем мире больше на несколько человек — и что? Мы не заразные, холеру не занесем. Сифилис тоже. В чем прикол?
— Что бы вы поняли это, нужно знание хотя бы основ магии мира Иглы… когда вы проходили через границу миров, в вас осталась ее частичка. Совсем небольшая частичка, но ценность ее огромна. Она — часть начала мироздания, все, что сейчас мы видим вокруг себя — лишь ее кривое отражение. Магу, вобравшему ее в себя, станет доступен совершенно другой уровень изменения окружающего. Он будет видеть мир в его основе и разум его будет готов к совершенно невообразимой магии.
— Ну ты загнул… и как это бывает?
— А я откуда знаю? Обряд ведь так и не закончился.
— Агрис, такой человек… или маг, он ведь в психа превратится. По любому крыша поедет. Черепушку разорвет в одно мгновение.
— Такая опасность есть и она намного реальней, чем ты представляешь. Все прошлые эксперименты именно этим и заканчивались. Только черепная коробка не взрывалась, а просто накалялась очень сильно. Сильнее кипящей воды в котелке. Для того, что бы гранью мироздания можно было пользоваться, а не просто сразу погибнуть, я разработал механизм ее переноса в накопители. И уже из них, с большой осторожностью, по крупицам извлекать и пользоваться. Должно было сработать…
— Экспериментаторы, блин…
— Ты лучше скажи, мил человек, почему по говорить по-нашему умел, а строил из себя немого? И как языку обучился, кстати?
— Я слушал вашу речь, мысли и делал ментальную проекцию на себя. С активизацией запоминания, естественно. Быстро это делать нельзя, с одной стороны — всплеск энергии был бы заметен наблюдателям, приходится делать очень тонкие, нестабильные каналы перехода информации.
