— Расскажи об эвакуации.
— Осенью фугаска попала, в октябре. Разбила памятник Ломоносову Сразу после этого двинулись в Ашхабад. Потом часть вернулась в Москву. При отступлении фашисты сожгли Звенигородскую биологическую станцию, помнишь?..
— Да, как же! Туда завуч возила нас на экскурсию. Знаешь, а у меня абсолютная память, — вдруг не выдержал я, — так что не задавай вопросов, я все помню.
Она замолчала. Потом спросила обо мне. Я рассказал, как мог, не самое главное, потому что о главном надо было еще думать Рассказал, между прочим, как слушали радиоприемник в отряде, рассказал, что на всякий случай занимался немецким языком. О Лёнчике — тоже…
— Мне повезло, — закончил — В рубашке родился.
— И опять… туда?
— Нет. В артиллерию. Сегодня же.
— Сегодня? — переспросила она.
— Решено У меня свои счеты…
— «Свои»! Все-таки индивидуалист ты, Валька! — И она впервые за весь день улыбнулась. — Или, может быть, это оттого, что у тебя абсолютная память? И она смутилась, потому что сказала не то.
— Может быть. — И я попрощался с ней и с Надеждой Кирилловной — Скажи, чтобы меня там, на факультете, не забывали! — крикнул я, обернувшись.
Обе они стояли у ворот и смотрели мне вслед.
ПРОИСШЕСТВИЕ С ТОВАРНЫМИ ВАГОНАМИ
На трамвае добрался до площади Прямикова. Забежал к Тамарке попрощаться, но ее не было.
Бабка приготовила мне узелок, я обнял ее и вышел на улицу. Кто-то несмело окликнул меня. Серега Поликарпов!..
— Ты что?
— Провожу тебя…
— Ну-ну…
Мы взбираемся на деревянный мост над Горьковской веткой железной дороги, спешим по Золоторожскому валу, где справа в приоткрытые заводские ворота видим багровые, раскаленные стальные слитки на открытых платформах Темнеет. Мы выходим на Лефортовский вал с его желто-серыми стандартными домами Вот и казармы… Я показываю в проходной увольнительную.
— Опоздал, — говорит сержант и строго смотрит на меня. — Часть ушла еще днем.
— Днем? Но меня лейтенант Антонов до вечера отпустил.
— Мало ли что отпустил. Пришел приказ — и все тут. Снялись и ушли, и лейтенант Антонов ушел.
— Куда?
— На вокзал, конечно.
— Как же мне теперь?
— Бывает… — Сержант сочувствовал мне. — Догоняй!
— С какого вокзала отправление?
— А ты как думаешь?
— С Белорусского, может?..
— Правильно думаешь. Только поезд уже ушел, вот в чем дело. Догоняй на попутном товарняке.
— Спасибо, сержант! Будь здоров.
— Привет фронтовикам!
…Только через час мы добрались до вокзала Огни погашен л, окна занавешены… Честное слово, хотелось расплакаться Я узнал, что состав отправился часа три назад. Начальник вокзала, войдя в мое положение, посоветовал незаметно пристроиться к товарному поезду.
