Прибыв на место, Крыжановский с Орловым зарегистрировались в фойе, проследовали в конференц-зал и, выбрав место в средних рядах, принялись осматриваться по сторонам.
Зал был невелик, зато поражал роскошью убранства: белые мраморные стены, отделанные золотом, красная бархатная обивка кресел и трибуна темного дуба с неизменным изображением левосторонней свастики, или Hakenkreuz, как ее обычно называют немцы.
Еще во время вчерашней прогулки с Евой, Герман отметил, что, куда ни глянь - обязательно наткнешься на один из таких знаков, от обилия которых своеобразный, чуть сумрачный Берлин приобрел весьма зловещий вид. Может, это оттого, что Hakenkreuz, будучи заключен в белый круг на красном фоне, издали напоминает паука? Удивительная ассоциация - ведь знак сам по себе весьма позитивен, с богатейшим символическим значением. В классическом индо-буддийском культурном пространстве, например, свастику рассматривают как «Печать сердца Будды», а тибетские мистики видят в ней символ движения к совершенству. Причем правосторонняя свастика означает движение к царству духа - Агартхе, а левосторонняя - движение к Шамбале, государству материального могущества…
…Углубившись в размышления на любимую тему, Герман вначале не понял, почему вокруг все начали вскакивать с мест и галдеть. Оказалось, симпозиум удостоили посещением весьма важные фашистские бонзы. По рядам пронеслось: «Гиммлер! Это же сам Генрих Гиммлер!» Герман тоже встал и, вытянув шею, увидел, как по центральному проходу шествуют трое. Впереди важно вышагивал человек в очень богатой, черной с серебром, военной форме, но при том с совершенно заурядным лицом, лишенным подбородка. Усики щеточкой в совокупности с круглыми очками придавали внешности владельца вид ученой крысы. Спутники же человека-крысы отличались от него самым разительным образом: справа шел благообразный старец, а слева - мужчина помоложе, лет сорока пяти, с не по моде длинными светлыми волосами. Чувствовалось, что оба имеют явно аристократичное происхождение, может быть, даже являются родственниками, например, отцом и сыном.
Кто- то с задних рядов крикнул: «Хайль Гитлер!» И несколько десятков голосов подхватили: «Зиг хайль!» Зал крикунов не поддержал, зато, когда председательствующий -импозантный мужчина доверительной наружности - объявил об открытии симпозиума и из громкоговорителей грянул гимн Германии, присутствующим пришлось встать. Крыжановский осознал, что фашисты нагло и беспардонно нарушили правила этикета: ведь, если мероприятие международное, то какой, к чертям, государственный гимн одной страны и какой, к свиньям, «Хайль Гитлер»?
