Ноябрь 1987
Я беременна. Это причудливый физиологический опыт. Это словно существование с чем-то чуждым, чем-то, чем я не могу управлять. Каждая клеточка моего тела меняется. Это волнует и ужасает почти так же, как быть частью Эмиранта.
Даниэль, конечно, разъярен. Но вот уже как шесть месяцев он постоянно разъярен мной, так что тут нет ничего нового. Мы согласились не иметь детей, потому что наш брак был невероятно скалистым. Но я решила, что всегда хочу иметь часть Даниэля, хочу иметь что-то постоянное, частично мое и частично его. Поэтому я использовала магию, чтобы отвергнуть его защитный блок. Это было легко.
Вот Даниэль и закатил истерику и снова укатил в Англию. Я обосновалась в Сан-Франциско из-за прочного присутствия Эмиранта здесь. Что такого в Англии, которая так сильно затягивает его? Это третий раз за три месяца. Для меня мой дом там, где Эмирант. А сентиментальная верность Даниэля выглядит наивной и неуместной.
Он скоро вернется. Он всегда возвращается. И зеркало показывает мне, что беременная я красивее, чем когда-либо. Когда он увидит, как я пылаю, неся нашего ребенка, это будет новое начало для нас. Я чувствую это.
С.Б.
Когда я открыла глаза, слезы текли по моему лицу. Хантер наблюдал за мной, глядя со спокойствием и тревогой. Он потянулся ко мне и ладонью смахнул слезинки.
- Ты что-нибудь видел? - спросила я, мое горло болело.
- Некоторые образы, - сказал он, помогая мне встать. Мы оба замерзли, и я хотела уйти с этого места, подальше от этих чувств. Я смотрела вниз на сломанный фундамент и все еще чувствовала запах древнего пепла, обугленных правлений. Я слышала треск окон, ломившихся один за другим от высокой температуры. Запах горевших кожи и волос. К тому времени они были мертвы.
- Изображения, которые я получил, были спутаны, - добавил Хантер.
Он потянул меня к себе, мы шагали назад к машине, и к тому времени, как я переоделась и села на пассажирское сидение, я тяжко плакала, прижав руки к лицу. Хантер обнимал меня, поглаживая мои волосы.
- Это был Кьяран, - выдавила я наконец. - Любовь жизни моей матери. Он убил ее и Ангуса.
- Почему?
- Я не знаю, - сказала я, расстроенная. - Потому что он не мог быть с ней? Потому что она отвергла его, как только узнала, что он был женат? Потому что она выбрала Ангуса? Я не знаю.
Я откинула свою голову на грудь Хантера, чувствуя, как напряжен и тверд он был через пальто. Я знала, что он понимал мою боль, ведь и с его родителями случилось нечто ужасное. Возможно, когда-нибудь я буду способна помочь Хантеру, ведь он помогал мне сейчас. Внезапно его пальцы замерли на моей спине и напряжение вошло в его тело. Я подняла голову и закрыла глаза.
