Ее красивое лицо потяжелело, и я еще раз поняла, против чего боролась. Хантер говорил, что Селена разыскивалась советом очень долго: она была вовлечена в бесчисленное количество смертей. Пытаясь быть спокойной, я все равно желала, чтобы все члены совета внезапно ворвались сюда через открытую дверь, взмахивая накидками и палочками, извергая с губ заклинания. Придти сюда одним было отчаянно. Это было безумно. Хуже, это было просто глупо.
Хантер начал надвигаться на Селену. Его губы шевелились, взгляд был сконцентрирован, и я знала, что он начал накладывать связующие заклинания, которые он использовал как сиккер. Притворяясь уставшей, Селена всего лишь махнула рукой, и он остановился на месте, непонимающе мигая. Тогда он опять начал идти вперед, и она снова остановила его.
Закрыв глаза, умом я потянулась вперед, пытаясь увидеть, что я чувствовала здесь. Я видела, что Селена выставляла блоки, и что Хантер разрушал их, но все же не так быстро, как она выставляла из обратно. Также я видела первые тонкие ленты заклинания, приближавшихся ко мне, плывущих за ветрами моего наследия. Я потянулась к ним, но Селена прервала меня.
- Морган, разве ты не хочешь узнать правду о том, как умерла твоя мать?
Юле, 1982
Дом украшен тисовыми ветвями и падубом, гаультерией и омелой. Красные свечи плавятся и отражаются в глазах Кэла, сейчас золотых, как и мои. Это его первое Рождество, и он любит его.
Я узнала, что месяц назад у шлюхи Даниэля в Англии родился ребенок, мальчик. От Даниэля. Она назвала его Джиоманах. Даниэль должно быть защищал ее, поскольку я была не в состоянии найти эту Фиону и избавиться от нее. Теперь я собираюсь попросить Эмирант помочь мне. Трудно описать мои чувства. Так болезненно признавать унижение, отчаяние, ярость. Если бы я была поистине сильна, то убила бы Даниэля. В своих фантазиях я делала это тысячу раз - пронзала его голову шипом, вырезала его сердце и отправляла по почте Фионе. Я гадала, чтобы увидеть, как она открывает коробку, видя его сердце. И смеялась бы.
За исключением того, что это Даниэль. Не понимаю, почему я чувствую к нему такое. Да поможет мне Богиня, я не могу перестать любить его. Если бы моя любовь к нему могла бы быть вырезана из меня, я подняла бы атами и сделала это. Если бы моя потребность в нем могла бы быть сожжена, я опалила бы себя ведьминским огнем, пламенем свечи или красным, раскаленным от пламени атами.
