Улица время от времени освещалась осветительными ракетами, шипевшими и рассыпавшимися в небе. Белый холодный свет от них, на пустынных улицах мертвого города создавал причудливые движущиеся, то растущие, то уменьшающиеся тени.
— Слушай, Серега ты кино американское видел "Миры Стивена Кинга" — так вроде называется, точно не помню.
— Не знаю.
— Там что-то вроде мировой катастрофы случилось, все города порушены, люди почти все убиты.
— Ну и что.
— Так вот все что я здесь видел, мне напоминает тот фильм, и герои фильма мне напоминает нас.
— Как это?
— А вот так все в том фильме не нормальные вроде нас.
— Это точно, — Кулов тоже о чем-то задумался.
Я замерз на ветру, вспомнил об одеколоне, один флакон у меня был с собой.
— Серега, хочешь согреться?
— Хочу.
— Ну, давай, — передал Кулову флакон. Кулов взял пузырек зашел в подъезд зажег спичку и при ее свете определил, сколько в ней жидкости — половина.
— Сафари, — прочитал вслух название Кулов. Отвинтил крышку, держа флакон в вытянутой руке, чтоб запах не донесся, он вздохнул, и резко опрокинул емкость в рот, после нескольких судорожных глотков, он шумно выдохнул. Я тут же принял у него флакон и похлопал друга по спине, он еще несколько раз вздохнул и выдохнул, широко открывая рот.
— Ништяк, — прохрипел, наконец, Сергей.
— Ну, ништяк так ништяк, — я, также вздохнув, сделал несколько глотков — огненная жидкость, ободрала наждаком горло и стрелой воткнулась в желудок, комок подступивший к горлу я проглотил с трудом и задышал как собака. Мы достали сигареты и дружно задымили, пока одеколон не сделал свое дело: тепло умиротворяюще растеклось по жилам.
— Слушай Марат, знаешь, о чем я мечтаю? — прервал наступившее молчание Кулов.
— О чем?
— Я хочу, чтобы рядом с нами здесь находились сыновья Грачева и Ельцина.
— По-моему, у Ельцина дочура — сказал я.
— Тогда пусть дочка здесь с нами воюет, — заявил Кулов, — вон у чеченов бабы снайперами работают, значит и она сможет.
— Идея конечно, не плохая, только, если бы она здесь была, то наш взвод сейчас сидел бы где-нибудь в тылу.
— Да это все пожелания, сейчас Ельцин наверно выслушивает доклад Паши. Дескать одним то десантным полком не получается воевать, солдатики-то у нас хреновые.
— Точно, а Ельцин ему: ничего, Пашенька, не горюй Россия большая, бабы нарожают нам бойцов. А пока вот выпей-ка со мной за победу русского оружия.
Наступило молчание. Кулов тяжело вздохнул и сказал:
— Знаешь, мне страшно я боюсь умирать.
