– Вы испортите прическу, миледи, и платье, – предупредила ее домоправительница. – Никто в здравом уме не поедет на ужин в такую погоду. Жаль, конечно, что все угощение пропадет напрасно.
Элетея не обратила на ее слова никакого внимания. Она с восторгом смотрела на одетого в темное всадника, только что появившегося из леса. Гейбриел прекрасен до невозможности, и он здесь. Он сдержал слово. Она сбежала по ступеням навстречу ему и прижала руку к губам, когда увидела комья грязи на его черных ботфортах и на подбитом шелком плаще.
Он усмехнулся, спешился рядом с ней. Кто-то из грумов бросился по траве принять у него лошадь.
– Давно пора починить этот мост, – сказал он. – Придется мне крепко поговорить с владельцем.
– Боже мой, – сказала она сочувственно, опустив руку. – Вы испортили свою прекрасную одежду.
– Вы тоже промокнете.
Хотя было ясно, что Элетея будет выглядеть элегантно в любом платье. Или без платья. Он представил себе, как дождь стекает по ее нагому телу, как ему предложат согреть ее своими руками, своими губами, и у него дух захватило. Наверное, он может поцеловать ее, не рискуя, что их увидят.
– Гейбриел!
Он откашлялся.
– Да?
– Есть ли какая-либо причина, обязывающая нас стоять здесь? – спросила она, улыбнувшись мимолетной улыбкой, как будто намекавшей на то, что она догадывается, о чем он думает.
Нет. Вряд ли. Элетея чистосердечна, она принадлежит к тем невинным девушкам, которые всегда оставляют право на сомнения мужчинам, подобным Гейбриелу, мужчинам, которые этого не заслуживают.
– Мы ждем вашего брата? – спросил он, посмотрев на дом.
Она улыбнулась:
– Брат к нам не присоединится, к сожалению. Он посылает свои извинения. И он помнит вас.
Гейбриел скорчил гримасу. Можно себе представить, что именно помнит о нем лорд Рексем, – все, что не делает ему чести, все эти драки в школе, все его проделки. Чем больше граф будет думать о тех днях, увы, тем менее он будет склонен поощрять Элетею приглашать к себе Гейбриела.
Она закусила губу, с трудом сдерживая смех.
– Войдите же. Викерс, камердинер брата, дома. – Она взяла его за руку и повернулась. – Он вас почистит. Он к этому привык. И если вы хотите остаться… – Она замолчала и вдруг отпустила его руку. – Вы выросли в деревне. Вряд ли я могу сказать вам что-нибудь, чего вы сами не знаете.
Он улыбнулся:
– Я не возражаю. Наверное, я забыл все, что знал. Моя жизнь здесь была…
– Не очень-то приятной? Это я помню. Но теперь все изменилось.
