– Я тоже не особо его жалую, – отозвалась Бэл. – Он что, приставал к тебе?
– Да нет, просто у меня такое чувство, что ему нельзя доверять ни как человеку, ни как служащему.
– Мне тоже так кажется. Хотя, может, это просто предубеждение. Он так долго работает в фирме, и отец доверяет ему… Да, кстати, насчет папы, когда будешь говорить с ним, скажи, что у меня все хорошо.
– Конечно, не беспокойтесь.
– Спасибо.
Когда Бэл положила трубку, Эндрю поинтересовался:
– Неприятности на работе?
– Ничего серьезного. Просто взаимное недоверие к секретарю компании… – Осененная внезапной догадкой, Бэл уточнила: – Его зовут Мортимер Хармен… Вы не знакомы?
– Нет, – его ответ был краток и категоричен. – Пошли?
– Только верну ключ.
Пока она говорила со сторожем, Эндрю отнес вниз ее багаж.
Через несколько минут они уже были на пути в аэропорт. По дороге Бэл пыталась собраться с мыслями, а Эндрю с достойным похвалы терпением слушал рассказ водителя про его недавно родившегося сына и наследника. Странный он человек, думала Бэл, иногда жесткий и непримиримый, а иногда участливый и внимательный.
Когда они добрались до аэропорта, все формальности уже были выполнены и самолет ждал пассажиров. Бэл, которая ни разу в жизни не летала на частном самолете, была поражена почти бесшумной работой двигателя.
Как только самолет поднялся в воздух, Эндрю извинился и исчез в кабине пилота. Стюард с легким ирландским акцентом, представившийся как Патрик О'Брайен, предложил Бэл пройти в уютную комнату отдыха.
Отказавшись от шампанского и икры, но попросив стакан холодной воды, Бэл осталась одна и подошла к иллюминатору. Светло-голубое, цвета незабудок, небо было усеяно облаками, похожими на коробочки хлопка.
Занявшись осмотром помещения, Бэл увидела диван, два светло-зеленых кресла, обитых бархатом, и журнальный столик между ними. Вся мебель стояла на золотисто-голубом персидском ковре.
Напротив бара с неплохим выбором напитков расположились огромный экран и музыкальный центр, а стену украшала подобранная в тон ковру знаменитая панорама Венеции работы Каналетто. На маленьком, похожем на письменный, столике лежал блокнот.
Противоположный отсек был занят душевой комнатой и туалетом, рядом, как ни странно, помещалась маленькая, но роскошно обставленная спальня.
Вид огромной, покрытой шелковыми одеялами кровати с зеркалом над ней неприятно поразил Бэл. А, собственно говоря, почему? Ведь не за мальчика же она соглашалась выйти замуж, а за мужчину с большими сексуальными аппетитами. Он и сам признавался, что не годится в монахи. К тому же он говорил, что мечтает иметь одну, но особенную женщину, успокаивала себя Бэл. Однако вид этого безвкусного сооружения обескуражил ее – от кровати веяло грехом за версту.
