Почувствовав его губы на собственной груди, она прошептала:
– Пожалуйста, не надо!
– Тебе не нравится?
– Нет… Но я просто боюсь, что больше не выдержу.
Он усмехнулся.
– Святая невинность, это только начало, – произнес он, продолжая ласкать ее грудь.
Она слышала бешеное биение собственного сердца, безуспешно стараясь сдержать рвущиеся наружу стоны удовольствия. Он был прав, говоря, что это только начало. Его пылкие, но небыстрые ласки были столь необычны, что о таком она не могла мечтать даже в самых смелых эротических фантазиях.
Эндрю наслаждался совершенством ее тела, пока она совсем не потеряла разум от страсти и лихорадочно не попросила:
– Пожалуйста, пожалуйста…
Подумав, что, наверное, умрет от переполнявшего ее желания, Бэл почувствовала тяжесть его тела.
Несмотря на пылкость, он оставался нежным, но, не готовая к заставшей ее врасплох режущей боли, она вскрикнула.
– Бэл, милая моя Бэл, – прошептал он и начал страстно целовать ее, одновременно медленно двигаясь, раскручивая спираль желания и заставляя ее забыть обо всем на свете.
Это потрясло ее – абсолютное единение, увенчавшееся вспышкой огня и света где-то на вершинах экстаза. Она словно поднялась к звездам.
Спустившись на землю и восстановив дыхание, Бэл поняла, что Эндрю отстраняется от нее, и тут же почувствовала пустоту. Он потянулся, чтобы выключить свет, снова обнял ее, удобно устроив ее голову на своем плече, и накрыл их быстро остывающие тела невесомым пуховым одеялом.
Умиротворенные, они задышали в унисон. Бэл почувствовала, как он провел рукой по ее волосам, убирая шелковистую прядь с ее щеки. Перед тем как заснуть, она успела подумать, что он стал ей больше чем любовником – он стал ее любовью.
Бэл открыла глаза. Свежий утренний воздух наполнял комнату, а яркое солнце рвалось к ней сквозь тонкие муслиновые шторы и золотисто-голубой полог. Она лежала под защитой рук Эндрю. Кажется, он все еще спал, и Бэл, боясь его разбудить, продолжала неподвижно лежать, почти затаив дыхание.
Ее первая и единственная любовь. Неузнанная, она жила в ней, прикидываясь враждой, с момента их первой встречи, пока не прорвалась настоящей страстью. Нежная привязанность к Родерику поблекла перед лицом этого всепоглощающего чувства.
Но разве можно любить человека, которому не доверяешь? Человека, который для достижения своих целей не только соврал насчет такси, но и заставил поверить, что они уже занимались любовью в их первую ночь, чего, совершенно очевидно, не было? Если бы она догадалась об этом раньше, то все сложилось бы совсем по-другому. По крайней мере у нее был бы стимул сопротивляться.
