Пора фантиков и бумажных трубочек осталась позади – теперь лишь тихий шелест клавиш, жар воображения и сама жизнь будут сопутствовать рождению новой книги, которая уже успела овладеть всей натурой Арабеллы.
Она сдержала данное себе слово и первым делом перепечатала текст, записанный на фантике. А потом добавила несколько деталей к портрету героя и принялась описывать свое утреннее приключение, возвращение в номер – всю подноготную собственных ощущений, вплоть до того, как в ванной она поняла, что в очередной раз будет писать о себе. А для этого, она знала, нужно действовать: оставаясь собой, жить как бы внутри своего романа, превращая жизнь в занимательную историю, полную головокружительных ощущений.
«Если будет не скучно мне, то не будет скучно и моим читателям» – не раз говорила она самой себе. И пока ей, Арабелле Пенлайон, двадцатипятилетней фее английской литературы, это вполне удавалось. Жизнь завораживала ее, успех украшал существование – и все шло как по маслу.
Ей, молодой, привлекательной, не обремененной заботами женщине, нравилось путешествовать. Смена обстановки, случайные встречи, мимолетные легкие связи, не оставлявшие в душе никакого осадка, но будившие воображение – вот из чего лепила Арабелла свои романы, а их было уже три, и последний, вслед за вторым, тоже обещал стать бестселлером.
Поработав пару часов, она снова зашла в душ и, постояв несколько минут под тугими струями, оделась и вышла на набережную – чтобы прохладный вечерний ветер стер с ее лица легкую бледность. Сегодня вечером Арабеллу ждали новые приключения, и она хотела быть во всеоружии.
Бини,[6] натянутая на прическу, держала волосы Арабеллы, но ее платье трепетало – открывая ноги, кружево белья, загорелый живот. Ветер, смешиваясь с легкими брызгами, полоскал ее наряд, который она четверть часа назад тщательно расправляла перед зеркалом, подсознательно рассчитывая на успех.
Ветреный вечер, освеживший отдыхающих, оживил набережную. Блаженные лица прогуливающихся дышали прохладой: они наслаждались ею, словно дорогой покупкой в «Aspreys».[7] Необычный для Англии зной, замучивший всех, заставил отдыхающих поменять местами ночь и день.
Арабелла присела было на скамейку, чтобы понаблюдать за любопытной парой немолодых любовников, выясняющих отношения в тени беседки, но тут же вспомнила, куда шла, и взглянула на часы: было без четверти восемь.
«Наверное, он уже ждет меня. А мой роман ждет его. Но хватит ли незнакомцу воображения, чтобы придумать для нас что-нибудь интересное?..»
