Но встретившись с Эммелиной, она внезапно поняла, что устала быть взрослой. Она с удовольствием запрыгала бы сейчас вокруг старшей подруги, напевая что-нибудь озорное! Но та, взяв в свою стянутую элегантной манжетой руку пальцы Арабеллы, уже вела ее ко входу в парк.
Чтобы добраться до участка, на котором разбила свой сад Эммелина, им предстояло пройти через множество цветочных миров, маленьких шедевров садового искусства, над которыми потрудились самые искусные садоводы мира.
Когда Арабелла оказалась в парке, взгляды многих посетителей обратились к ней. Она почувствовала себя цветком и заулыбалась тем, кто смотрел на нее. Эммелина, заметив эту улыбку, улыбнулась тоже. На какое-то мгновение их взгляды встретились – и что-то нахлынуло на Арабеллу, заставив ее вдруг вспомнить Клэр, то, как она сегодня гладила ее кожу, а потом задержала руку на ее груди. Она шла за Эммелиной по лабиринтам садов и думала, что счастье, кажется, опять возвращается к ней.
Но это было какое-то незнакомое счастье, сама его природа была непонятна Арабелле. Ведь еще вчера она даже не могла радоваться возвращению в любимый город, вновь и вновь вспоминая фолмутского незнакомца: то, как он подносил к ее лицу свой платок с приторным запахом, и то, как это было противно.
Цветы и женские прикосновения, которые так легко соединились в ее сознании, роились теперь в воображении Арабеллы… Стоя рядом с Эммелиной, утонченную женственность которой удесятерял строгий «честерфильд», она слушала ее пояснения, переводя взгляд с одной орхидеи на другую.
Она снова была в своей стихии и снова была счастлива и свободна…
Из увиденного в парке ей особенно понравился «заброшенный» сад. Все в нем было совершенно правдоподобно, и не верилось, что это запустение тщательно продумано и через неделю сад, в который, казалось, уже много лет никто не входил, исчезнет с закрытием выставки. Гости выставки, забредавшие сюда, замолкали, будто проваливаясь в прошлое – здесь, где нити паутины повисли над старым замшелым колодцем, сами они казались призраками, бесшумно скользившими по заросшим полынью и остролистом дорожкам. Лишь белесые одуванчики реагировали на появление посетителей, пушистым шлейфом летя вслед тому, кто случайно к ним прикасался.
Наконец они достигли владений Эммелины, огороженных живой изгородью из цветущего вереска, – и Арабелла увидела пять круглых фонтанов, которые, будто блюдца с прозрачным желе, были расставлены на скатерти, сотканной из сотни нежных цветов. Казалось, здесь не было двух одинаковых цветков, но их оттенки были так точно подобраны, а переходы от цвета к цвету так незаметны, что Арабелле почудилось: она стоит перед огромной акварелью… А может быть, это кропотливо расписанный шелк расстелен на траве?
