– Все они паршивые овцы, вы хотите сказать? В нашем роду Хоупвелл имеется несколько таких, о которых предпочитают не упоминать, скандальных и чудовищно жадных до денег. Боюсь, я теперь попала в их число.
– Скандальных? Или жадных?
– Просто неупоминаемых.
Он улыбнулся:
– Это в корне переменится. Мы приглашены в дом первого министра. Люди будут о вас говорить, но только с восхищением.
Джини в этом сомневалась.
– Благодарю вас, но я не за этим сюда пришла.
– Вы хотите поговорить о деньгах?
– Я вообще ни о чем не хочу говорить.
Джини стало так жарко в этой сильно нагретой комнате, где она к тому же сидела у огня, что она машинально начала расстегивать верхнюю пуговицу на застежке своего халата. Расстегнув ее, решила продолжать в том же духе. Может, хоть это наведет Ардета на нужную мысль.
Его почти черные глаза следили за ее пальцами взглядом, каким следит потерпевший кораблекрушение за кораблем на горизонте, кораблем, уплывающим без него и уносящим его последнюю надежду. Ардет ругнулся. Разумеется, он понимал, зачем она пришла. Если бы полные страдания глаза на бесхитростном лице Джини не сказали ему об этом, то неловкие пальцы, которыми она теребила пуговицы, открыли бы секрет. Словно нервозная девственница, она предлагала ему единственную собственность, которую имела. И если бы он принял жертву, то пропал бы навсегда. Он выругался еще несколько раз на никому уже не понятных мертвых языках. Однако грязные слова не могли помочь ему решить неотложную проблему.
Тогда он потянулся к руке Джини, чтобы удержать ее от дальнейших движений, подумывая при этом, не стоит ли погрузить женщину в глубокий сон. Джини отпрянула, словно испуганная лань.
– Не надо, – попросил он. – Пожалуйста, не пугайтесь.
– Вы умеете управлять людьми, влиять на них, склонять к своему мнению. Я видела, что вы это делаете во время званых обедов, даже сегодня на приеме. Вы угадываете чужие мысли, узнаете, в чем люди нуждаются. Я не знаю, как вам это удается, но прошу вас, не поступайте так со мной. Я отдала вам свою руку, но не свои мысли.
Он взял ее руку и поднес к губам. Поцеловал золотое кольцо на пальце этой теплой, дрожащей и нежной женской руки.
– Вы отдали мне достаточно много.
Он пытался дать ей понять этими словами, что продолжать не следует, однако эта женская особь была упрямой, как мул.
– Мы обвенчались нынче утром.
Одна его черная бровь взлетела вверх.
– Мне кажется, я хорошо помню это событие.
– И это наша первая брачная ночь.
