– Да он, говорят, вообще не склонен…
– А я читал, что привык там у себя на юге пить красное и потому водка ему не казалась такой уж жизненно важной.
– У меня папаша тоже с юга, из Краснодарского края, и он в Тольятти тоже пытается выращивать виноград – с упорством маньяка. Сахара виноград не набирает и прокисает тут же.
– А ты скажи, пусть перегоняет. Будет нормальная чача. Да. Так, значит, вступает в должность Горбач, и в апреле он в первый раз делает программное заявление – на пленуме, что ли. Он начал что-то такое говорить…
– Типа, так дальше жить нельзя.
– Ну. У Андропова интонации были живые, а этот еще и смысл вложил какой-то человеческий. Вот, мол, вы на кухнях треплетесь, а я вам о том же с трибуны скажу. Надо работать, не пудрить мозги никому, ставить вменяемых людей на должности…
– А не позже ли это все началось? Надо разобраться. О, вспомнил, я же генерального секретаря вот практически как тебя видел!
– Ну-ка с этого места подробнее.
– Слушай. В Питере есть такая площадь Восстания. Там раньше стоял памятник Александру III (скульптор Паоло Трубецкой), который сейчас во дворе Русского музея. Такой основательный всадник на основательном же першероне. Помнишь?
– Ну. В шапочке такой круглой, аська называется.
– А напротив была церковь, которую потом снесли, и на ее месте поставили станцию метро «Площадь Восстания». В эту церковь ходил академик Павлов. Даже в советское время он, лауреат Нобелевской премии, ходил туда молиться каждый день. Ему, как человеку заслуженному, не возбранялось молиться. А как только он помер, церковь и снесли.
– Вот интересно как! Глянь, формальности соблюдены, политкорректность налицо.
– Старику не мешали! В этом гуманность Советской власти проявилась.
– Во-во. А сейчас, кстати, отметили шестидесятилетие со дня смерти Вавилова – и в Питере на том месте, где он хранил образцы элитного зерна, теперь ставят резиденцию дорогого вождя и любимого руководителя.
– Да-да! Говорят, коллекция миллиарды долларов стоит.
– Ее даже в блокаду не съели.
– А сейчас уничтожат.
– Лучше бы Арманду Хаммеру продали. Как мы любим.
– Так он помер давно.
– А…
– А еще в 85-м году было сорок лет Победы. И в ее честь на ватрушке – ну, на клумбе, где был раньше памятник Александру III, – воткнули такой обелиск.
– Фаллический.
– Ну, он больше на стамеску похож.
– Которая тоже, в общем, является фаллическим символом. С элементами совершенно порнографической точности: там есть некоторая нофаллическая сплюснутость.
