— Собачонка у вас ничего дрессирована, — сделал комплимент Летягин.
— Называй его не собачонкой, а Трофимом. Меня же Сергей Эдуардович, твердо сказал бывший Головастик. — Значит, вы беретесь утверждать, что жизнь ваша беспросветна. Ощущение загнанности, скованности, тоски на фоне непрекращающейся вялости умственных и физических сил. А зарплату вы просто складываете в шкаф, не зная на что ее израсходовать.
— Откуда вы знаете?!
— В основном, от вас. Но апатия ваша внешняя. Подспудно вы ищете новый принцип существования. Слышали аксиому: «Всё есть во всем»? Она поможет вам решить уравнение со многими неизвестными.
«Неужели философ попался? Прямо несчастный случай», — с тревогой подумал Летягин.
— Что-то слыхал, — сказал он. — Только звучит иначе: «У некоторых есть все».
— И у вас есть все! — наконец, проявил эмоции Сергей Эдуардович. Оглянитесь, слепец. Соседи, участковые, сослуживцы — те, перед кем вы испытываете страх и недоверие, — они могут стать всего лишь ресурсом, они могут дать вам радость обладания. Надо только знать, как взять у них энергию. И мы с Трофимом поможем вам открыть в себе это знание, убедительно сказал Головастик. — Если вы, конечно, не против.
— Ну, если вы с Трофимом, то я, конечно, за, — поспешил согласиться Летягин, — только мне с Азраиловыми сперва разобраться надо. Узнать, где у них слабое место.
— Там же, где и у остальных. И это вы тоже поймете.
— Ну, тогда точно «за», — и Летягин чокнулся с Трофимом, икнув от обилия чувств.
— Вот и чудно. Главное — ваше согласие, — с облегчением сказал Сергей Эдуардович.
— Что ж я, душу продал, а? — мрачно пошутил гость.
— Ну-у, не ожидал, — мягко пожурил хозяин. — Мы — материалисты. Сейчас идите домой и ничего не бойтесь. Ваша судьба будет устроена.
— Как это можно устроить мою судьбу, если вам даже не известно, что вообще мне надо, — запротестовал Летягин.
— Всем надо одного и того же, — успокоил его Сергей Эдуардович. — Трофим, помоги товарищу.
— Да, какой он мне товарищ, тамбовский волк ему товарищ, — Летягин собрался встать, но это оказалось непросто. Расслабление и дремота превращали все его усилия в какие-то конвульсии.
Хозяин скомандовал: «Взять!», и Георгий почувствовал свою руку в плотных тисках. Собака почти что взвалила его на себя и, повиснув, как подстреленный боец на санитарке, Летягин заскользил вдоль стенки. Потом вдруг оказался на лестничной площадке один на один с нагло прущей в глаза синей лампой.
