— Значит, сердце, — буркнул он. — А это что?
Батищев показал на два еле заметные багровые пятнышка на шее покойника.
— Клопики покусали, — пожала плечами врачиха.
— Имеется, имеется, — подтвердила соседка.
— Антисанитарию тут развели, скоро уже крокодилы из канализации полезут, — сказав это, милиционер почувствовал некоторую бодрость и даже представил, как убивает огромное пресмыкающееся метким выстрелом в глаз. Так сказать, сафари без отрыва от работы. — А как звали того приятеля, который заходил к нему вечером?
— Да Летягин звать. Он в десятом доме живет, — с готовностью подсказала соседка.
Упомянутый Летягин не страдал стенокардией, так как был, судя по паспортным данным, довольно молод. Но и этот возраст таит в себе кошмарные опасности, прозываемые по научному midlife crisis, когда начинаешь испытывать сомнения во всем своем жизненном пути. Кстати, примерно в летягинских годах герой Данте заблудился в сумрачном лесу со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вот и вся жизнь Георгия Евстафьевича Летягина, по его мнению, состояла из недолгого подъема и нескончаемого спада — точка минимума не предвиделась и даже не планировалась. А ведь когда-то он, закончив мореходку, посещал острова, населенные почти что людоедами, у которых можно было выменять поддержанные писишки не только на доллары, но даже на матрешки.
Потом пришло «первичное накопление капитала» и наглые приватизаторы растащили советский флот — тот, что получше — по иностранным портам. Тот, что похуже, сгнивал на стоянках по всему миру. Суда ждали, когда их сдадут на металлолом, а моряки доедали последние консервы и пытались поймать ската-хвостокола на закидушку.
Тощий и коричневый как зомби, Летягин добрался домой на перекладных из Нигерии, но жена Нина уже всё осознала заранее и свалила, прихватив с собой две музыкальные системы, три плазменных телевизора и так далее, по списку. Ситуацию усугубила бездарная игра «Докера», и свойственный деквалифицированным элементам переход Летягина в программисты.
Теперь в любое время дня и ночи он выглядел непричесанным, потертым, неумытым и не стиранным, даже если улучшал свой облик три часа кряду и надевал всё, что из прачечной. Ему даже казалось, что он не поселился в этой квартире со всеми удобствами и неудобствами, а завелся в ней от грязи и сырости, как это бывает с тараканами, мокрицами и другими домашними животными.
Теперь уже досуг Летягина заполняли не рестораны, а борьба с невероятно быстрым, переходящим в распад, износом жилой площади, которая дополнялась охотой на тараканов и прочую дичь местного значения.
