Голова начсектора стала клониться набок, глаза наполовину закрылись веками.
— Вот что зов делает, — удовлетворенно подытожил Трофим, — а у тебя получается, Жорка.
— Мы будем продавать ноу-хау. Скоро симпозиум по нашей тематике в Италии… Бабье лето на Лозанском озере… — не мог остановиться Летягин.
Николай Константинович замер в полном оцепенении. Курительная комната рассыпалась, начсектора превратился в сочащуюся кровью сетку.
— Ну всё, Летягин, пришел твой звездный час, — торжественно молвил Трофим. — Теперь не отвертишься. Тебе его нисколько не жалко, это факт. Вдобавок ты голоден.
Подошла волна и кожа Николая Константиновича потеряла цвет — стало видно переплетение сухожилий, жировую прокладку на щеках; кровеносные сосуды начсектора поползли как змеи, а потом стали набухать и раскрываться как цветы… Но от первого же глотка крови Летягина затошнило. Он сделал знак руками, мол, не могу.
— Терпи! — заорал Трофим. — Где твоя воля, спортивный характер! Вспомни Сеул, Барселону.
Но вампир-новичок полностью отдался конвульсиям. Николай Константинович тем временем открыл глаза, увидел потусторонний провал вместо лица Летягина, еще ничего не понял, но уже испугался, затряс челюстью.
— Что будет?! — схватился за голову Трофим. — Сейчас он опомнится, взовьется, как ракета.
Так оно и случилось. Николай Константинович глубоко вздохнул и заорал:
— Убивают!
Трофим успел перехватить его за штанину, но получил от начсектора удар каблуком в лоб.
— Держи «корову» или ты уже, считай, на нарах! — рявкнул Трофим.
Безучастный доселе Летягин прыгнул за убегающим начальником и, ухватив его за шиворот, попытался удержать на месте. Николай Константинович ловко вывернулся из пиджака и стал вылезать из рубашки. Летягин уже не знал, как его скрутить, но тут подоспевший Трофим просунул беглецу пальцы за щеки и швырнул его на пол курилки. Николай Константинович понял, что спасения нет, и приник щекой к половицам, кося страдальческий глаз на мучителей.
— Прямо умирающий лебедь, — справедливо подметил Трофим и, отключив начсектора ударом ладони по основанию черепа, стал торопливо ловить сгустки крови, вылетавшие из лопнувшего запястья донора; наскоро закончив это дело, он мотнул головой. — Эй, производитель хлопот, подсоби.
Вдвоем они посадили сверхтяжелого от бесчувствия Николая Константиновича на стул, после чего Трофим несколько раз произнес ему в ухо:
— Мы — твои друзья. Летягин — сама надежда, он свой человек. И еще. Откроешь глаза, только когда встанешь на ноги… Фу, умаялся с вами, пора пар выпустить.
