В ожидании приговоренных богатырей, подозреваемые вели себя по-разному. Сусанна стояла чуть в стороне от остальных и нервно кусала губы. Причем делала это со всем усердием. Кружевной платочек, что она периодически подносила ко рту, уже давно окрасился алыми пятнами. Руки сжимали перила небольшого помоста, где расположились свидетели предстоящей казни, с такой силой, что уже дважды за последнее время поменяли свой цвет, только что они были белыми, а затем приняли уже синеватый оттенок. Время от времени она кидала выразительные взгляды на своего венценосного отца, но совершенно бесполезно, потому как Берендей не замечал такого внимания к себе со стороны дочки.
Князь Вилорий суетливо топтался в трех шагах за ее спиной. По его виду было заметно, сколь неуютно он чувствовал себя в этом сомнительном, со всех сторон, месте. Князь Галицкий сильно волновался и не мог скрыть этого. Только было непонятно, из-за чего он так тревожится: из-за жены ли, переживает ли за приговоренных или жалеет себя любимого, вынужденного мерзнуть на морозе в ожидании казни.
А вот остальные подозреваемые даже не скрывали удовлетворения происходящим. Феврония Халявщица со Студнеславом в голос обсуждали нелепые обвинения, что выдвинул против них Солнцевский, всячески злорадствовали и отпускали в его адрес гнусные шуточки. Старко уже чуть ли не в пятый раз рассказывал совершенно счастливому Гордону один и тот же препохабнейший анекдот, а тот исправно хохотал уже в пятый раз над услышанным. Общий настрой этой группы людей можно было обозначить одной фразой, что-то типа: «Будут знать, с кем связываться». При отсутствии удобоваримой версии происходящего и в связи с туманной формулировкой приговора, они и впрямь посчитали, что таким кардинальным образом их родственник Берендей решил наказать распоясавшихся дружинников.
Сам Берендей был черен от гнева и суров до крайности. Если бы какой столичный режиссер задумал ставить на сцене «Отелло», то лучшей кандидатуры на роль ревнивого мавра было бы не найти. Нервной походкой он отмерял расстояние от одной стены до другой в ожидании приговоренных, то и дело вздрагивая, когда взгляд натыкался на три остро заточенных кола, установленных неподалеку.
— Вот всегда с ними так! — сквозь сжатые зубы процедил верховный правитель. — Все не как у людей, даже на казнь умудрились опоздать.
Положа руку на сердце, князь уже и сам был не рад, что в порыве гнева приговорил всю команду к смертной казни, к тому же таким сомнительным способом, который использовался на практике крайне редко. В полном соответствии с распространенной пословицей, в сердцах брошенное слово вылетело и принялось летать, где ему вздумается, словно воробей. Мало того, оно умудрилось с высоты своего полета уделать своего хозяина с ног до головы. Второй день князь был под обстрелом неодобрительных взглядов, что сыпались на него со всех сторон в его же собственном дворце. Конечно, до прямого ропота или даже протеста пока не доходило, но то, что окружающие, мягко говоря, не одобряют смертный приговор всеобщим любимцам, было совершенно ясно. А тут еще несравненная супруга узнала о происходящем и устроила такой скандал в «полный контакт», что только хорошая физическая форма позволила выйти из него без потерь. Причем напоследок Агриппина заявила, что ежели с голов спецдружинников упадет хоть один волос, то она, в свою очередь, торжественно клянется — после этого на теле супруга не останется ни одного, даже самого малюсенького участка с волосяным покровом. А помимо этого злополучный кол она ему…
