— Но не у нас, — заметила г-жа Уайт, которой, говорят, всегда приходилось мириться с волей супруга. — Мой муж презирает демократию. К тому же он всегда так спешит… Ему некогда даже помыть посуду, поэтому он предпочитает есть прямо из котла. Но если он разносит почту, то тут уж он не спешит. Три собачьих укуса — вот сумма его приключений. Надеюсь, что этот счет больше не будет расти.
— Успокойтесь, дорогие дамы, — промолвил шериф, — Обещаю вам при первой же возможности позаботиться о том, чтобы ваших мужей могли впредь только облаять, но не укусить. Итак, дорогие дамы, я предлагаю, чтобы собак отныне держали либо внутри помещения, либо на привязи на улице. Что касается униформы почтальонов, то вопрос будет передан на рассмотрение сената и обсуждение его продлится по крайней мере семь месяцев…
— Семь месяцев! — воскликнула г-жа Уайт. — Мир и то был создан за семь дней.
— Извините, — перебила ее г-жа Сандерс, — мир был создан всего за шесть дней. Седьмой был выходным.
Между женщинами чуть было не завязалась милая перебранка, но шериф возвысил голос и продолжал:
— Уважаемые дамы! Не могли бы мы с вами договориться о том, что мир был создан по меньшей мере второпях, поэтому все время нужны ремонтные рабочие? Я намерен предложить законодательной комиссии, чтобы в Нью-Джонсоне больше не разрешали держать собак на свободе. Если закон пройдет, тогда не потребуется и новой униформы для почтальонов, и отпадет потребность в латании мужских брюк.
— А д-р Фордхем лишится своих пациентов! — злорадно вставила г-жа Сандерс.
Через неделю небольшой городок Нью-Джонсон был объявлен демилитаризованной зоной, или, говоря по-простому, девятьсот двадцать собак города было запрещено спускать с цепи. Болонку надлежало носить в авоське, а более рослых собак водить на поводке. Всем злым собакам полагался намордник.
Это была единственная социальная льгота, которую общество предоставило почтальонам. Но одновременно эта мера лишала доктора Фордхема его практики. Для него жители города вдруг превратились в музейные экспонаты: ими разрешалось любоваться, но трогать их было нельзя. Это был жестокий удар по источнику доходов врача-специалиста. Собакам запретили кусать, а укусы комаров уже не действовали на жертв. По данным медицинской службы, вся мелкая мошкара постепенно гибла от алкоголизма, если ей случалось сосать человеческую кровь. Настали дни, когда на приеме у доктора Фордхе-ма присутствовало не больше двух пациентов. Их болезни были ему не известны, и он отправлял их к другим специалистам.
