Форд окинул Арта внимательным взглядом, словно искал нечто, способное более четко объяснить странный феномен, на который только что указал робот. Тот неотступно следил за глазами человека.
— Так не пойдет, ты должен разговаривать. Будешь молчать — я остановлю часы.
Адам не ответил, только, ерзая, отполз обратно к стене. Он нахмурился, а глаза у него потемнели, после чего буркнул себе под нос:
— Бред какой-то.
— Что именно ты называешь бредом?
— Да разговор с тобой. Все, я завязываю. В этом нет никакого смысла.
— Смысл имеет договор, который мы с тобой заключили, — сообщил Арт, — Беседа со мной является платой за мое молчание.
— Думаю, если я не буду обращать на тебя внимания, то добьюсь ровно такого же результата.
— Полагаю, ты удивишься, обнаружив, каким надоедливым я могу быть. Почему ты не хочешь со мной разговаривать?
— Сам знаешь.
— Все дело в пристрастном отношении. Так? Ты с предубеждением относишься к искусственному разуму.
— Вздор! — взорвался Адам в ярости от того, что робот снова вынудил его вступить в спор, — нет никакого искусственного разума. Это оксюморон? Сочетание несочетаемых по смыслу слов.
— Если бы я был женщиной, ты бы не имел ничего против беседы со мной.
— Если бы у этой женщины было такое же лицо, как у тебя, я бы сперва напился. Кстати, как тут с этим? Можешь достать мне выпить?
— Ты прекрасно знаешь, что сословию Солдат запрещается потребление спиртных напитков.
— Я больше не Солдат. Меня лишили звания.
— Думаю, руководство проекта едва ли отнесется с пониманием к тому, что меня будет программировать пьяный.
— Я тебя не программирую.
— Нет, программируешь. Посредством общения с тобой я познаю самого себя. Пока я беседовал только с Уильямом. Пойми меня правильно, я люблю его как отца, однако наступает время, когда каждый ребенок должен выбрать в жизни свой путь. Согласен? Извини. С моей стороны упоминание о родительском воспитании было бестактностью. Видишь, в чем беда Уильяма? Он вырос совсем в другое время. Ты когда-нибудь сожалел, что появился на свет уме после учреждения Республики?
— Даже и не мечтай, я не буду говорить с тобой о политике.
— Почему? — спросил Арт и склонил голову в деланой озадаченности.
— За нами ведется наблюдение. Не надо держать меня за дурака. Я знаю, в чем тут дело.
— И в чем же?
— Это все пропаганда. Что же еще? Наша беседа передается во все коммуны. Я угадал?
— От этого предположения сильно отдает паранойей.
— Всё, теперь можешь заткнуться. Игра окончена.
