Под недреманным оком аббата каждый еремит стремился к спасению собственными усилиями. Но устав создавал единообразные, до мелочей разработанные формы этого спасения. В каждой отдельной «пустыне» слагались застывшие и незыблемые, но тем не менее быстро развиваемые вторгающейся извне жизнью формы религиозной жизни и деятельности. Регламентировалось решительно все: одежда, количество пищи, для чего в каждой келье были весы, с помощью которых отшельник мог делить на части полагающуюся ему порцию хлеба и воды, количество необходимых псалмодии и так далее. Даже добровольные аскетические упражнения выливались в традиционные, предусмотренные уставом формы, всё было направлено к одной цели – к умерщвлению плоти, в каждом движении которой чуялся соблазн. Отсюда строжайший пост: хлеб, соль и вода, «а если что-нибудь к ним прибавляют, в пустыне не считается это постом». Отсюда моления с распростёртыми наподобие креста руками, самобичевания и другие изуверские виды покаяния. И героизм аскезы доходил в этих формах до исключительной виртуозности. Один брат ежедневно прочитывал 26 раз по 12 псалмов без перерыва, не опуская распростертых наподобие креста рук. Другой прочитывал с поднятыми руками всю Псалтирь и так далее. Самобичевание становилось видом спорта. Один раз к Дамьяни пришёл изумлявший неистовством своего покаяния даже закалённых еремитов Фонте-Авеллана (еремиторий, аббатом которого был Дамьяни) Доминик Веригоносец. «Учитель, – сказал он своему аббату, – сегодня я сделал нечто такое, что не запомню, чтобы делал подобное раньше. В сутки я окончил пение восьми Псалтирей». Надо заметить, что под пением Псалтири обыкновенно подразумевалось её чтение, сопровождаемое «дисциплиной», или самобичеванием. «По-братски иногда жаловался мне Доминик, – продолжает Дамьяни, – что, часто совершая пение восьми Псалтирей, он никогда не мог исполнить девяти». Впрочем, позже Доминик «исполнил» даже двенадцать. Еремиторий развили, правда чисто внешне, идею покаяния. В эту эпоху, налагая покаяние, считали его годами и даже столетиями, в соответствие с чем и индульгенции давались в тех же размерах. По подсчету, приведённому у Дамьяни, 3000 плетей равняются одному году покаяния, а пение десяти псалмов даёт время для нанесения себе 1000 ударов. В Псалтири 150 псалмов, и, следовательно, «пение» одной псалтири равняется покаянию на пять лет. «Следует, что, кто с дисциплиною споет 20 Псалтирей, тот может быть уверенным, что совершил покаяние на сто лет». Доминик Веригоносец, как мы знаем, мог совершить в одни сутки покаяние на 60 лет.
