Веданта же говорит: верно, что Абсолют, или Бесконечное, стремится выразить себя в конечном, но придет время, когда Он увидит, что это невозможно, и пробьет отбой. Этот отбой и будет действительным началом религии. Отречение – порог религии. Для современных людей трудно подумать об отречении. По словам американцев, я, говоря об отречении, похож на человека из мира, который в течение последних пяти тысяч лет был мертв и похоронен. То же, быть может, скажут и английские философы. И тем не менее, в жизни верен только один призыв: отрекись! Откажись! Напрягайте, как хотите, ваш ум, делайте все возможное, чтобы найти другой способ разрешения этих противоречий, и все-таки вы их не разрешите, пока ваш ум не проснется от долгого и ужасного сна. Время это наконец наступит, ребенок бросит свои игрушки и начнет плакать, чтобы мать взяла его. Он найдет, что «желание не удовлетворяется исполнением его, но еще больше усиливается пламя, когда в него льют масло». Таковы все попытки удовлетворения чувств и ума, все наслаждения, на которые способна человеческая душа. Все они ничего не стоят; они в майе, в тенетах, которые мы не в состоянии разорвать. Мы можем без конца бегать взад и вперед внутри их, не находя выхода, и, борясь за крупицу наслаждения, будем всегда встречать массу подавляющего нас несчастья. Как ужасно такое положение вещей! Представляя его себе, я не могу не прийти к заключению, что теория майи – положение, что все в этом мире майя – дает лучшее и единственное объяснение жизни. Какая масса бедствий существует в ней! Разные нации и расы пытались устранить их разными средствами, но все встречали одни и те же затруднения, и ни одной не удалось достигнуть успеха. Если в одном месте зло сокращалось до минимума, то в другом месте его нагромождалось еще больше. Так продолжается и теперь. Индусы, борясь с прелюбодеянием, ослабили своих детей слишком ранними браками, которые, практикуясь долгое время, привели расу к вырождению, хотя никто не станет отрицать, что браки в детском возрасте уменьшают в народе безнравственность. Итак, заботясь о нравственности нации, мы были вынуждены ослаблять силы населения этими ужасными детскими браками. Но разве европейцы застрахованы от этого? Нисколько. Чистота – это жизнь нации. Разве вы не видите из истории, что первым признаком умирания народа является безнравственность? Когда она появляется, конец нации близок. В чем же наконец разрешение вопроса? Если родители выбирают для своих детей мужа и жену, зло так называемой свободной любви сокращается, но в жизни молодых людей остается слишком мало поэзии. Дочери Индии, например, гораздо более практичны, чем сентиментальны. Но и самостоятельный выбор супруга самими юношами и девушками тоже немного приносит счастья обоим. В общем, индийские женщины счастливы; едва ли кто в Индии слышал о ссоре мужа с женой, тогда как в Соединенных Штатах, где свобода в этом отношении наибольшая, едва ли найдется хоть одна счастливая семья. По крайней мере, число несчастных браков там так велико, что превосходит всякое описание. Да не меньше их и в Европе. Что же из этого следует? Прежде всего то, что идеалы индивидуализма не приносят счастья. Все мы добиваемся его, но прежде чем достигаем сколько-нибудь в одном отношении, нас постигают несчастья в другом. Стоит ли тогда делать добро? О да! И с большим усердием, чем пока вы этого не знали. Это знание уничтожит наш фанатизм. Англичанин не станет больше осыпать бранью индуса, говоря: «О, этот проклятый индус, как он обращается со своими женщинами…» Он научится уважать обычаи чужих наций. Будет меньше фанатизма и больше духовности.
