Чингиз, дернулся всем телом. Это движение, чересчур резкое для слабого гравитационного поля корабля, сбросило его с кушетки. Лежа на полу и вновь погрузившись в забытье, борттехник метался и вскрикивал, терзаемый мучительными видениями гибнущего корабля. Затем он почувствовал, как чьи-то сильные руки, подхватили его и осторожно положили на кушетку. Чингиз увидел над собой лицо врача и, потянувшись к нему, цепляясь за его одежду, взмолился: «Это я, я во всем виноват! Слышите, доктор, я больше так не могу!» Врач что-то сказал, но Чингиз не расслышал слов. Прямо перед собой он увидел вдруг лицо человека со шрамом и, упав головой на подушки, сразу обмяк. Он почти не почувствовал боли от укола, но стало как будто легче. Введенное в кровь лекарство действовало быстро. Мысли потекли медленнее. Мучительные видения отодвинулись на задний план. Перед глазами осталось только это лицо со шрамом. Оно то приближалось к Чингизу, то таяло в белом мареве забытья, то возникало вновь, неся на себе отпечаток какой-то скрытой боли и в то же время оставаясь по-прежнему непроницаемым.
– Не смотрите на меня так, – попросил Чингиз. – Я и без того знаю, что виноват.
– Тише, мальчик, спокойнее, – еле слышно ответил бритоголовый. – Какой я вам мальчик? – взорвался Чингиз. Фамильярность Старика снова вывела его из равновесия. – Почему я должен молчать? Кого мне бояться? Пусть все знают, что я один во всем виноват!
– Возьмите себя в руки борттехник! – неожиданно твердо приказал Старик.
Чингиз притих. Он сел на кушетку и, проведя ладонью по лицу, огляделся: за спиной человека со шрамом, прислонясь к стене, неподвижно стоял штурман, за стеклянной перегородкой, у прозрачных охладительных ванн молча суетился врач.
Зачем я вам еще нужен? – тихо спросил борттехник. – Разве мало вам того, что я уже натворил? – Бритоголовый молчал; только шрам на его лице заметно побагровел. – За кого вы меня принимаете? – продолжал Чингиз. – Я все обдумал. Перебрал все возможности. Я не вижу никакого. выхода… Приземлиться мы не можем. Если даже кто-то со стороны рискнет прийти нам на помощь, чтобы снять с корабля людей, он будет тут же атакован астридами и окажется в такой же мышеловке, как и мы. Если приблизиться к Земле так, чтобы астриды на поверхности лайнера сгорели при трении о воздух, то у нас уже не останется горючего, чтобы вновь преодолеть земное притяжение или хотя бы выйти на орбиту спутника. Если же все оставить, как есть, и ничего не предпринимать, то мы все равно погибнем намного раньше, чем кончатся запасы продовольствия. Система УПК не сможет долго противодействовать астридам. В конце концов иссякнет материал восстановления корпуса, и они проникнут сначала в шлюзовую камеру, а потом, соединившись с теми, кто остался внутри, шаг за шагом, нарушая герметизацию, завладеют всем кораблем…
