– А я? – погрузил он в тарелку добрый шмат индейки и кивком пригласил художника опрокинуть рюмку, – Поднимаюсь на этаж. Дверь открыта, а снизу подгоняют шорохи недобрые.
– Корицы в самый раз, а вот лаврового листа я люблю побольше, – смешно пошевелил носом над четвертованной индейкой хозяин квартиры.
– Я точно помню, что запирала за собой дверь на замок! – еще готовая продолжить веселье, безапелляционно заявила сестра Алина.
Но улыбки с лиц Максима и Валеры разом испарились, как капли воды с раскаленной сковородки. Храпунов, у которого от острого предвкушения опасности даже язык за зубами побледнел, тревожно посмотрел на непроглядное окно, потянулся за пистолетом, Валерий рыпнулся в сторону коридора, но тормознул на пороге.
Сестра Алина кирдыкнула фужер, двумя руками оттолкнувшись от стола. И встала, опрокинув стул. Ей конкретно наплевали в душу, ее розовые, как носик котенка, и прозрачные, как котенка глазища, планы измазали дегтем. Ее лицо не скрывало, что девушка готова наделать глупостей. На негнущихся ногах сестра Алина двинулась к окну. Зачем? Вот дурочка!
– Не подходи к окну! – крикнул Валера.
И вдруг, будто от его крика, оконное стекло под жалобную трель лопнуло. И звенящей по подоконнику грудой осколков потекло внутрь кухни. И одновременно лопнула ваза за спиной Валеры, а он сам подстреленным партизаном рухнул на пол.
Максим метнулся вбок, подсек не успевшую наделать глупостей сестру Алину и прижал к полу.
– Жив?! – окликнул он оказавшегося по ту сторону шторой сползшей со стола скатерти Валерия.
– Корректировка гремлинов идет с крыши напротив, мы оттуда – как на ладони! Надо прорываться! – откликнулся вполне и даже чересчур живым голосом Валера, – Не высовывайтесь в окно!
Максим последовал мудрому совету не до конца. Сначала из-за глухой спинки опрокинутого стула выставил руку с наганом, затем и голову. Стоявшая на столе ополовиненная бутылка водки «Флагман» ноль-пять взмыла вверх, повисела с секунду, будто примериваясь, и лихо метнулась членовредить исаявцу. Слава Богу, тот успел спрятаться, и бутылка грохнулась о спинку стула. И только она кокнулась, Максим выглянул снова и бабахнул наугад в окно – времени разглядывать что-либо у него не было.
– Таксер видел дом, он и навел, когда его вежливо спросили. Мы ведь у Богдухана волну подняли, вот круги по воде и вернулись.
– Таксер отчалил раньше, в какой подъезд мы входили, не фиксировал. Туши свет! – гаркнул художник единомышленнику, пригибаясь от проносящейся над головой на бреющем и разлетающейся в дребезги об стену эскадрильи тарелок, – А то мы – как на ладони!
