Маркот:
– Пока, как всегда.
“Жуки» снова прислушиваются к звукам за перегородкой, переглядываются и, махнув Маркоту, улетают. Из-за переборки осторожно выглядывает Соня, говорит остальным:
– Улетели.
Все снова выходят. Последним – Паха.
Эдик:
– Точно улетели.
Аммоний Кобальтович:
– Наверняка, вернутся.
Бизер:
– Вы думаете?
Паха держится за живот, говорит Маркоту:
– Ниче у тебя кореша. Уважаю. Ремень-то из меня (сует ему под нос ремень) того…
Маркот отворачивается. А Паха показывает всем:
– Во. Кожа туруханского козлодоя, снято на рассвете, вживую, ручная выделка, высококачественный товар. Не переваривается, гарантия…
Все морщатся, отворачиваются. Маркот берет бутылки с пивом, дает всем, в том числе и Пахе:
– Держите. Угощаю.
Аммоний Кобальтович:
– За что выпиваем?
Эдик поднимает руку в сторону Сони, Соня смотрит на Маркота. Маркот указывает на Паху с Бизер:
– За демократию…
Бизер:
– За конституционную демократию…
Паха обнимает Бизер:
– За нее.
Все пьют. Соня немного пьяно:
– Ой, как хорошо… Может, споем.
Эдик:
– Конечно-конечно.
Аммоний Кобальтович:
– Почему бы и не спеть. Мир, дружба…
Паха:
– Век свободы не видать.
Бизер вкрадчиво:
– Песни обычно сплачивают. Так ведь, Маркот Петрович?
Маркот изумленно и согласно кивает.
Поют. Чем дальше, тем веселее:
«Пусть, пусть, пусть,
Грусть, грусть, грусть —
Прочь, прочь, прочь,
В ночь, в ночь, в ночь.
Все дела…
Будет утро, будет утро, будет утро – будет день.
Будет круто, будет круто, будет круто – нам не лень.
Да, да, да
Е-рун-да.
Вновь, вновь, вновь,
Любовь, свекровь, морковь.
Все дела…
Будет утро, будет утро, будет утро – будет день.
Будет круто, будет круто, будет круто – нам не лень.”
Танцуют. Паха с Бизер. Эдик идет приглашать Соню. Но она отрицательно качает головой, приглашает Маркота. Тогда Эдик, как и Аммоний Кобальтович, танцует с бутылкой. Мимо пролетает Ларри, старается перекричать музыку:
– Эй, прекратите, остановитесь. Потом будет поздно. Ну, смотрите же, запоминайте: “Двойной разворот”… “Вираж-горизонт”… “Кросс с подкруткой”… Фигура высшего пилотажа «Петля Ларри»… Эй, ну что же вы, эй…
Его никто замечает. Раздосадованный Ларри улетает.
Веселье потихоньку стихает. Аммоний Кобальтович садится и засыпает. Эдик ложится, достает из кармана газету, целует ее, укладывает под голову и тоже засыпает. Паха громко зевает, Бизер уводит его за руку за переборку. Соня и Маркот садятся на край конструкции, разговаривают.
Соня:
– У тебя красивая голова.
Маркот, ощупывая:
– Вот никогда не думал…
