– Так, я щас тебе кляп суну, вякнешь, мы тебе глаз на жопу натянем и девку потом твою отдерем хором. Ответишь на вопросы – свяжем некрепко, и оставим здесь, небось, к утру вылезите. Одежка на вас теплая не замерзнете… Ты понял? – Парень торопливо покивал, косясь на связанную подругу, ворочающуюся на мокрой земле…
В общем, парень рассказал, в каком доме дочь Версты находится, сказал, что дружинники в сторожке дежурят по двое, а общественную конюшню, склад и местную тюрьму охраняет один сторож. Верста, узнав на какой дом придется напасть, впал в задумчивость. Похоже, знал, к кому его дочь попала.
– Так, Семен, (позвал он своего младшего брата такого же рыжего, но более складного парня), сейчас дружинников на заставе возьмем, делимся на три отряда, ты пойдешь к складу. Как со сторожем разберетесь, грузите товар на телеги, там у конюшни их штук пять стоит, лошадей берите покрепче, каких в телеги, а каких под седло сами решите. Рябиновские останутся охранять заставу, да и за трактиром приглядывайте, не все еще разошлись, я сам пойду брать дом.
Он отобрал людей в отряд к себе, я пошел с группой Семена, а Митька попал в отряд Версты. Как разобрались с заставой, я не знаю, во всяком случае, шуму не было. Наш десяток обогнул поселок слева и мы пошли прямо по полю, ветер дул от нас и собаки во дворах могли нас учуять, но обошлось, мы предварительно намазали кабаньим салом руки и лица, зимой зверье часто копается в полях, благо земля почти не промерзает. Семен впереди подал знак – вверх кулак, стоим, значит. Я это увидел, а мой сосед сослепу уткнулся мне в лопатки…
– Так садись парни, осмотримся малость, поосторожимся, может караульный и не в каморке у себя, про собак «язык» не говорил ничего, вроде не гавкали, но может у него волчий пес, а они не лают… Ты, Степан, (это мне, значит) сейчас подберись к окошку, глянь что там…
Осторожно передвигаюсь, стараясь не зацепиться за дворовый хлам, неряхи какие, вот что значит общественные конюшни. В своем дворе колеса от телеги или развалившийся хомут, небось, посреди двора не бросили бы. Подобравшись к оконцу затянутому мутной пленкой, я ничего интересного не увидел. На нарах виднелся силуэт спящего сторожа, на котором играли блики почти прогоревшей печки. В углу, у дверного проема на стене, висел дробовик, а больше в сторожке ничего не было. Махнув рукой ребятам, я осторожно открыл дверь, Семен, отстранив меня от проема, мгновенно метнулся к спящему сторожу, взмах ножа и старик даже не пискнул.
