– Это не смешно. Гришка в большой беде. Ты можешь мне не верить, но я чувствую это всей душой, звучит, конечно, высокопарно, но так и есть на самом деле. Расскажи мне о картине. Это правда, что она упала и на стене осталась трещина?
– Да, – хмуро согласился Илларион, – трещина была и картина упала. Но это же простое совпадение, нельзя же расценивать такой эпизод как экстрасенсорные или телекинетические способности человека. Это простое сов-па-де-ние.
– Да, конечно, самое простое объяснение, как правило, и есть самое верное. И если бы я Гришку не нашла в виде трупа, я, естественно, согласилась бы с такой версией. А у меня все время такое чувство, что я не знаю самого главного, первопричины, что ли. А может быть, я знаю, но не знаю, что я это знаю. Прости, я говорю как-то путано.
– Нет, ничего. Мне даже нравится. А что, интересно, думает Олечка Галкина?
– Оля рассказала мне о Союзе Девяти и еще что-то невнятное о формуле Вселенной, которую Гришка вывел и хвастался этим. Какое отношение к исчезновению имеет формула – я даже представить не могу, ну а к Союзу Девяти хоть как-то привязаться можно. Естественно, вывод у Олечки один. Если Союз существует, то Гришка в нем состоит.
– Ну конечно, как же иначе, Гришка – повелитель мира. Чепуха полная.
– А ты не веришь в этот Союз?
– Бредни. А вот и твои напитки принесли.
Официантка ловко расставила чашки, стаканы с соком и заменила пепельницу.
– Я, пожалуй, отлучусь в дамскую комнату, – Марья улыбнулась.
– Конечно.
Илларион громко отхлебнул из чашки и закурил следующую сигарету.
В противоположном конце зала мужчина развернул журнал, он наблюдал.
«Красивая, энергичная и такая доверчивая баба, даже немного жаль ее. И почему у всех женщин совершенно не работает логика. Ведь все же ясно. Тоже мне, выбрала себе вариант. Ничего, посмотрим, что дальше будет. Хорошо все-таки, что со слухом и с соображением у меня все в порядке…»
Мария вернулась, присела за столик и поднесла чашку ко рту.
– Не пей, – заревел чей-то мужской голос, – не пей, Машка, козленочком станешь, эта падла тебе чего-то подсыпала.
Кенгуриным прыжком Денис пересек двухметровую дистанцию и выбил чашку из руки Марии.
– Совсем офигел, – рассвирепел Илларион и резко поднялся из-за стола.
– Это не я, это ты офигел. Ты чего ей в чашку сыпанул, а? Сейчас я тебя бить буду.
– Глаза проверь, орел, что ты несешь?!
– Не-су, – угрожающе протянул Денис, – во, блин, несу. – И с размаху въехал прямо по физиономии Иллариона Егоровича. Игнатьев икнул и инстинктивно закрылся рукой.
