Каутский со свойственной ему одному проницательностью раскрывает дьявольскую механику большевистского переворота в Грузии: восстание началось не в Тифлисе, как следовало бы, если бы оно исходило от рабочих масс, а на окраинах страны, по соседству с советскими войсками; оно развивалось от периферии к центру; не ясно ли, что меньшевистский режим пал жертвою военного насилия извне? Эти рассуждения сделали бы честь начинающему судебному следователю. Но они ничего не дают для понимания исторических событий.
Советская революция распространялась из петербургского и московского центров по всей старой империи царей. У революции в этот период не было армии. Ее носителями являлись отряды наспех вооруженных рабочих. Они вступали почти без сопротивления в самые отсталые области и, при безраздельном сочувствии трудящихся, строили советскую власть. В тех случаях, где буржуазно-помещичья реакция овладевала центром области, как на Дону или на Кубани, восстание шло от периферии к центру, нередко при содействии столичных агитаторов и боевиков.
Контрреволюции, однако, удалось, при помощи извне, снова овладеть наиболее отсталыми окраинами и укрепиться в них: на Дону, на Кубани, на Кавказе, в Заволжьи и Сибири, на Белом море и даже на Украине. Революция строила свою армию одновременно с контрреволюцией. Вопрос о границах советской революции стал уже решаться путем правильных сражений, целых военных кампаний. Но так как армии не были введены «извне», а были созданы борющимися не на жизнь, а на смерть классами на всем протяжении старой империи царей, то языком военных сражений говорила революционная борьба классов. Контрреволюция, правда, в очень большой степени поддерживалась военной силой извне. Но это только усиливает наши выводы. Без Петербурга, Москвы, Иваново-Вознесенского района, Донецкого бассейна, Урала революции не было бы вообще. Донская область сама по себе никогда не установила бы советской власти. Ее не установила бы и деревня Московской губернии. Но так как и московская деревня, и кубанская станица, и заволжская степь издавна входили в одно государственное и хозяйственное целое и с ним вместе были вовлечены в водоворот революции, то над всеми ими установилось революционное руководство города и промышленного пролетариата. Распространение и победу революции обеспечивал не плебисцит в каждом углу страны, а неоспоримая гегемония пролетарского авангарда во всей стране. Некоторым, именно западным, окраинам, при помощи внешней вооруженной силы, удалось не только временно вырваться из водоворота революции, но и на длительный срок удержать буржуазный режим. «Демократии» Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы и даже Польши существуют благодаря тому, что в критический период их возникновения иностранная военная сила поддержала буржуазию и подавила пролетариат. Именно в этих странах, непосредственно примыкающих к капиталистическому Западу, произведено было механическое нарушение соотношения сил путем истребления, заточения и изгнания лучших пролетарских элементов военной силой, введенной сюда извне. Таким путем только и установилось в них временное равновесие демократии на буржуазных основах. Отчего бы, кстати, праведникам II Интернационала не выдвинуть такой программы: удаление из Финляндии, Эстонии, Латвии и пр. буржуазных армий, сформированных при помощи внешних сил; освобождение всех арестованных и возвращение всех изгнанных (поскольку невозможно воскрешение всех убитых); референдум?..
