, во-вторых, ускорить при содействии Грузии ликвидацию остатков деникинских войск, дабы не дать сложиться из них новому фронту.
На это предложение грузинское правительство отвечает категорическим отказом. После всего, что мы узнали об отношениях Грузии к немцам, туркам, Деникину, англичанам, нам нет надобности выслушивать слишком усердного Каутского, который объясняет отказ Грузии ее заботой о… нейтралитете. Тем более, что сам Жордания, в поте чела добывавший в те дни признание Антанты, достаточно откровенно обнажил пружины меньшевистской политики.
14 января он заявил в Учредительном Собрании: «Вы знаете, что Советская Россия нам предложила военный союз. Мы ей наотрез (!!) отказали в этом. Вам, наверное, известен наш ответ. Что означает (означал бы) этот союз? Он означает, что мы должны были порвать связь с Европой… Пути Грузии и России здесь разошлись. Наш путь ведет в Европу, путь России – в Азию. Знаю, враги скажут, что мы на стороне империалистов. Поэтому я здесь должен решительно заявить: предпочту империалистов Запада фанатикам Востока!». Эти слова в устах главы правительства во всяком случае не могут быть сочтены двусмысленными. Жордания как бы обрадовался поводу – не просто заявить, а прокричать, что в новом военном походе, который «империалисты Запада» подготовляли против «фанатиков Востока», Грузия будет целиком на стороне Пилсудского, Таке Ионеску[67], Мильерана и всех прочих. Никак нельзя оспаривать у Жордания права «предпочитать» империалистскую Европу, которая нападает, Советской России, которая обороняется. Но тогда не нужно оспаривать и у нас, у «фанатиков Востока», нашего права проломить, когда нужно, контрреволюционный череп мелкобуржуазному лакею империализма. Ибо и мы можем «решительно заявить»: предпочитаем врага с проломленным черепом врагу, способному кусаться и вредить.
Наиболее уцелевшие остатки деникинской армии укрылись в Крыму. Но что такое Крым? Не плацдарм, а западня. В 1919 году мы сами ушли из этой бутылки, когда Деникин угрожал вогнать из Украины пробку в ее узкое горлышко. Тем не менее, Врангель укрепился в Крыму и стал строить новую армию и новое правительство. Это было возможно только потому, что англо-французский флот расширял крымский плацдарм. Черное море, враждебное нам, было целиком к услугам Врангеля[68]. Но сами по себе военные корабли Антанты еще не решили вопроса. Они доставляли Врангелю одежду, оружие, отчасти предметы питания. Но ему прежде всего нужны были люди. Откуда же он получал их? В очень большом, в решающем для него количестве – из Грузии. Если бы за меньшевистской Грузией не было бы других грехов, кроме одного этого, ее судьбу нужно было бы считать предрешенной. Незачем ссылаться на давление Антанты, ибо Грузия не противодействовала, а шла целиком навстречу этому давлению. Политически вопрос стоит, однако, яснее и проще: если «самостоятельность» Грузии заключается в том, что она, по требованию турок, немцев, англичан и французов, вынуждена поджигать дом Советской России, то уж не нам, конечно, мириться с такой самостоятельностью.
