У нас нет ни малейшей надежды на то, что после прямых, точных, бесспорных указаний, данных Чайкиным, мистер Гендерсон, или мистер Макдональд, или мистер Томас[41], или мистер Клайнс[42], или мистер Секстон[43], или мистер Дэвисон[44], или мистер Адамсон[45], или мистер Годж[46], или мистер Роз[47], или мистер Боэрман[48], или мистер Юнг[49], или мистер Спур[50], – поставят себе в обязанность открыто и честно разобрать это дело до конца и призвать к ответу тех представителей Великобритании, которые в Закавказье с таким блеском отстаивали демократию, цивилизацию, право, религию и мораль от большевистского варварства.
Международная мистрис Сноуден опровергает сотрудничество грузинских меньшевиков с контрреволюционными организациями и армиями, исходя из двух обстоятельств: во-первых, сами меньшевики жаловались английским социалистам на Антанту, которая заставляет-де их поддерживать контрреволюционеров; во-вторых, у Грузии были с белыми трения, принимавшие моментами даже характер военных конфликтов.
Английский генерал Уоккер[51] грозил пальцем перед самым носом у председателя правительства Ноя Жордания, предупреждая его, что немедленно закроет центральный меньшевистский орган, если там появится статья, способная огорчить Антанту. Английский поручик стучал штыком по столу грузинского прокурора, требуя немедленного освобождения тех из арестованных лиц, на которых он, божьей милостью поручик, указал перстом. Вообще, судя по документам, английские военные власти вели себя в Грузии еще более нагло, чем германские. Конечно, в этих случаях Жордания почтительно напоминал о грузинской почти-независимости и жаловался Макдональду на нарушения грузинского почти-нейтралитета. Этого требовала простая осторожность. Когда Деникин отбирал у Грузии Сухумский округ, меньшевики жаловались на Деникина Уоккеру, а на Уоккера – Гендерсону, – в обеих инстанциях с одинаковым успехом.
Если б этих жалоб и столкновений не было, это значило бы попросту, что меньшевики ровно ничем не отличаются от Деникина. Но это так же неверно, как сказать, что Гендерсон ничем не отличается от Черчилля[52]. Размах мелкобуржуазных колебаний в революционную эпоху очень велик: от поддержки пролетариата до формального союза с помещичьей контрреволюцией. Чем менее мелкобуржуазные политики самостоятельны, тем более они декламируют о своей полной независимости, о своем абсолютном нейтралитете. Под этим углом зрения не трудно проследить всю историю меньшевиков, правых эсеров, левых эсеров в масштабе всей революции. Они никогда не бывают нейтральны. Они никогда не бывают самостоятельны. Их «нейтральность» есть всегда только критическая мертвая точка в движении справа налево или слева направо. Поддерживая большевиков (левые эсеры, анархисты) или поддерживая царских генералов (правые эсеры, меньшевики), мелкобуржуазные партии нередко пугаются в решающий момент близкой победы своего союзника, или, еще чаще, покидают его в минуту опасности. Надо, правда, сказать, что если в революционную эпоху мелкобуржуазные партии обычно разделяют все невыгоды поражения, то на их долю редко приходятся преимущества победы. Укрепившись при помощи «демократии», монархическая контрреволюция – на востоке, в лице Колчака, на севере и западе, в лице Юденича, Миллера и английских генералов, на юге, в лице Деникина, – беспощадно унижала и била своих пособников-демократов.
