В заключение, разогретый общим сочувствием, Дыбенко уверенно заявил: «Говорят о необходимости вывести петроградский гарнизон для защиты подступов к Петрограду, и в частности Ревеля. Не верьте. Ревель мы защитим сами. Оставайтесь здесь и защищайте интересы революции… Когда нам понадобится ваша поддержка, мы скажем вам сами, и я уверен, что вы нас поддержите». Этот призыв, как нельзя лучше укладывавшийся в головы солдат, вызвал вихрь подлинного энтузиазма, в котором бесследно потонули протесты отдельных меньшевиков. Вопрос о выводе полков можно было отныне считать решенным.
Доложенный Лазимиром проект положения был принят большинством в 283 голоса против одного при 23 воздержавшихся. Эти цифры, неожиданные для самих большевиков, измеряли силу революционного напора масс. Голосование означало, что солдатская секция открыто и официально передает управление гарнизоном из рук правительственного штаба в руки Военно-революционного комитета. Близкое будущее покажет, что это не простая демонстрация.
В этот же день Исполнительный комитет Петроградского Совета опубликовал извещение о созданном при нем особом отделе Красной гвардии. Находившееся при соглашателях в загоне и даже под преследованием дело вооружения рабочих стало одной из важнейших задач большевистского Совета. Подозрительное отношение солдат к Красной гвардии осталось далеко позади. Наоборот, почти во всех резолюциях полков выдвигается требование вооружения рабочих. Красная гвардия и гарнизон становятся отныне рядом. Вскоре они будут еще теснее связаны общим подчинением Военно-революционному комитету.
Правительство обеспокоилось. Утром 14-го у Керенского состоялось совещание министров, на котором были одобрены предпринимаемые штабом меры против готовящегося «выступления». Властители гадали: ограничится ли на этот раз дело вооруженной демонстрацией или же дойдет до восстания? Командующий округом говорил представителям печати: «Во всяком случае, мы готовы». Обреченные нередко испытывают прилив сил накануне своей гибели.
На объединенном заседании Исполнительных комитетов Дан, подражая июньским интонациям скрывшегося на Кавказ Церетели, требовал от большевиков ответа на вопрос: думают ли они выступать, и если думают, то когда? Из ответа Рязанова меньшевик Богданов сделал не лишенный основания вывод, что большевики готовят восстание и будут во главе восставших. Газета меньшевиков писала: «На невыводе гарнизона и опираются, по-видимому, расчеты большевиков при предстоящем захвате власти». Но захват власти брался при этом в кавычки: соглашатели еще не верили опасности всерьез. Они боялись не столько победы большевиков, сколько торжества контрреволюции в результате новых схваток гражданской войны.
