– Мы просим удалить посторонних в соседнюю комнату, нам всего два слова вам сказать надо.
Управляющий согласился. Тогда пришельцы объявили ему, что они явились по приказанию Исполнительного Комитета и что им предписано захватить типографию «Нового Времени» и напечатать в ней N 7 «Известий».
– Я не могу вам ничего сказать по этому поводу, – заявил депутатам управляющий. – Типография не моя: я должен переговорить с хозяином.
– Вы не можете выйти из типографии. Вызовите хозяина сюда, раз он вам нужен, – ответили депутаты.
– Я могу передать ему о вашем предложении по телефону.
– Нет, вы можете лишь вызвать его по телефону в типографию.
– Хорошо…
Управляющий направился к телефону в сопровождении двух депутатов и вызвал Суворина (сына). Тот отказался, ссылаясь на нездоровье, и прислал вместо себя члена редакции Гольдштейна. Этот последний описывает дальнейший ход событий довольно правдиво, лишь с легкими подчеркиваниями, которые должны в выгодном свете представить его собственное гражданское мужество.
"Когда я подошел к типографии, – рассказывает он, – газовые фонари не горели, вся улица была почти совсем погружена в темноту. У дома типографии и рядом я заметил несколько кучек народу, а у самых ворот на панели человек восемь-десять. Во дворе у самой калитки было человек три-четыре. Меня встретил десятник и проводил в контору. Там сидел управляющий типографией и три неизвестных молодых человека, – по-видимому, рабочие. Когда я вошел, они поднялись мне навстречу.
– Что скажете, господа? – спросил я.
Вместо ответа один из молодых людей предъявил мне бумагу с предписанием от Совета Рабочих Депутатов печатать следующий номер «Известий» в типографии «Нового Времени». Предписание было написано на клочке бумаги, и к нему была приложена какая-то печать.
– Дошла очередь и до вашей типографии, – заявил мне один из посланцев.
– То есть, что это значит: «дошла очередь»? – спросил я.
– Мы печатали в «Руси»,,[50] в «Нашей Жизни»,[51] в «Сыне Отечества»,[52] в «Биржевых Ведомостях», а теперь вот у вас… Вы должны дать честное слово за Суворина и за вас, что не донесете на нас, пока мы не кончим работу.
– Я не могу отвечать за Суворина и не желаю давать честное слово за себя.
– В таком случае мы вас отсюда не выпустим.
– Я выйду силою. Предупреждаю вас, что я вооружен…
– Мы вооружены не хуже вас, – ответили депутаты, вынимая револьверы.
– Позовите сторожа и десятника, – обратились к управляющему депутаты.
